Силуанов дал понять бизнесу — с таким правительством будущего у него нет

В Кабмине винят «нигилизм» предпринимателей, которые не хотят вкладываться в нацпроекты

Министр финансов Антон Силуанов, выступая в ходе Петербургского экономического форума 6 июня, заявил, что главная задача правительства — в стимулировании бизнеса, развитие которого должно привести к росту доходов населения. Однако уже на следующий день оказалось, что тот же бизнес, по мнению министра, не ценит усилия властей, а свои доходы выводит в офшоры, чем и объясняется медленный экономический рост.

«У нас по-прежнему у бизнеса существует какой-то нигилизм в его действиях. Все плохо. У Александра Николаевича Шохина, (РСПП) огромные прибыли бизнес имеет, прибыль растет, прет просто на глазах! У [основателя и председателя совета директоров группы компаний „Р-Фарм“ Алексея ] Репика бизнес вообще супермаржинальный, да! Но все плохо», — заявил Силуанов.

По словам главы ведомства, многие предприятия у нас работают по-старому: «заработал — в офшор». Другие компании просто ждут льгот, а без них отказываются вкладываться в проекты развития. И, наконец, есть третий тип бизнеса, который работает, и на него-то власть и собирается делать ставку.

Эта речь Силуанова стала ответом на выступление Шохина, который призвал провести настоящую перестройку системы госуправления, чтобы стимулировать участие инвесторов в нацпроектах. Причем ситуацию он сравнил с горбачевской перестройкой, сказав, что мы близки к повторению пройденного. Впрочем, не лишним напомнить, что после перестроечных «институциональных реформ» последовали «лихие девяностые», во время которых в рынок вписались далеко не все граждане РФ.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Россиянам, как жителям богатейшей страны, продадут еду в долг
Россиянам, как жителям богатейшей страны, продадут еду в долг
Падение реальных доходов населения достигло дореволюционного уровня
Глава РСПП, надеемся, не имел в виду таких радикальных последствий для экономики, а говорил о необходимости улучшить систему госуправления, реформировать надзорно-контрольную деятельность и изменить отношение правоохранителей к бизнесу.

«Эта неопределенность в отношениях бизнеса с правоохранительными органами, отсутствие веры в судебную систему как независимую и систему быстрых решений, в том числе использование уголовного процесса для регулирования хозяйственных споров, — это все тоже, безусловно, снижает активность бизнеса», — сказал Шохин.

В ответ Антон Силуанов признал, что правительство действительно «немного затянуло» с принятием закона «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности в РФ». Но все равно возмутился, что бизнес не ценит работу правительства, которое так старается ему во благо.

«Мы делаем инвестиционный кодекс по сути дела, отменяем все действующие до сегодняшнего дня законодательные акты и делаем кодекс, где все будет прописано. Стабильность для тех, кто вкладывает в новые проекты, и еще дополнительно возврат налогов на инфраструктуру — все, что просит бизнес. Мы слышим бизнес, работаем с ним, но все равно все плохо», —посетовал глава ведомства.

В общем, как обычно, власть и бизнес указывают друг на друга, виня другого в экономических проблемах. По сути же, претензии оправданы ко всем. С одной стороны, отсутствие институциональных реформ, затягивание с нацпроектами и необходимым законами, помноженное на падающую платежеспособность населения, приводит к тому, что новым предприятиям крайне трудно выжить на рынке.

Как писала вчера «СП», в прошлом году в России закрылось в два с лишним раза больше компаний, чем открылось. Высокая налоговая нагрузка, административные барьеры и низкий спрос делают мелкий и средний бизнес нерентабельным.

С другой стороны, крупный бизнес, зачастую государственный (а на государственные предприятия у нас приходится около 50% ВВП) процветает и получает сверхдоходы, но делиться ими совершенно не желает, выводя огромные суммы в офшоры. Только с начала года отток капитала из страны составил 40 миллиардов долларов, в два раза больше чем за аналогичный период прошлого.

Власти даже речи не ведут о таких шагах, как, скажем, прогрессивная шкала налогообложения. А такие меры, как дополнительные налоги на сверхдоходы, о которых говорил в прошлом году помощник Андрей Белоусов, вообще вызывают бурю возмущения в бизнес-кругах.

Как сказал в комментарии «СП» экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников, сейчас бизнес ждет четкого сигнала от правительства, которое, несмотря на громкие слова, затягивает с нацпроектами и пока не приняло почти ни одного закона, связанного с инвестиционной деятельностью, о которых давно говорит.

Похожую мысль 7 июня на ПМЭФ выразил глава Счетной палаты Алексей Кудрин, который сравнил работу правительства России с тигром, замершим в прыжке. Правда, и сам Алексей Леонидович имеет отношение к этой работе.

«Тигр вроде как прыгнул, нам представил национальные проекты, мы теперь видим, как страна собирается достигать эти цели и эти показатели национальных проектов. С другой стороны, у меня скорее ощущение, что тигр замер в прыжке», — сказал он.

Президент «Союза предпринимателей и арендаторов России», кандидат экономических наук Андрей Бунич считает, что говоря о «бизнесе» власти должны разделять это понятие на крупные корпорации, которые и выводят миллиарды в офшоры, и мелкий и средний бизнес, страдающий от административного и налогового давления.

— Для начала в правительстве должны определиться, кого они имеют в виду, когда говорят про бизнес, который не хочет сотрудничать в области нацпроектов. Зачастую они относят к бизнесу крупные олигархические структуры и компании с госучастием.

Если деловой завтрак проводит председатель Сбербанка Герман Греф, он относится к бизнесу, а не к правительству. То же касается остальных крупных игроков — ВТБ, Газпрома. Все эти корпорации формально находятся в статусе акционерных обществ.

Нужно разобраться, говорит ли Силуанов о компаниях с госучастием, которые располагают гигантскими суммами, но не хотят сотрудничать в сфере нацпроектов. Или, может, это государственные банки и крупнейшие частные структуры, которые часто уполномочены правительством на деятельность и, соответственно, имеют перед ним обязательства.

Или же он имеет в виду действительно независимый частный бизнес, которого у нас не так уж много и который постоянно исчезает и убывает. Я даже не говорю про малый бизнес и индивидуальных предпринимателей. Но и средний бизнес разоряется и банкротится. Нужно определиться, иначе мы никогда этой дискуссии не будет конца.

«СП»: — Почему это так важно?

— Если речь идет о крупнейших структурах с госучастием, госкорпорациях и АО, то с ними правительство вполне вправе вести диалог на тему соучастия в федеральных целевых программах и нацпроектах, потому что само государство является управляющим. Оно выступает владельцем контрольного пакета акций. Это касается и крупнейших банков — Сбербанка и ВТБ. Правительство вправе говорить о том, что они должны совместно вырабатывать программы кредитования.

В этом есть логика, потому что у нас финансовое планирование осуществляется только правительством, при этом огромные потоки средств идут через крупнейшие госбанки-монополисты, которые искусственно стали таковыми и получили особые полномочия. Получается, что правительство распоряжается бюджетом, а огромные потоки средств идут через государственные корпорации, компании и банки.

При финансовом планировании было бы правильно им всем принимать совместные планы. Это настолько очевидно, что даже не требует объяснений, и непонятно, зачем все это вуалировать разговорами о каком-то абстрактном бизнесе. Если речь идет об этих структурах, то это называется «совместное принятие макрофинансовых планов и бюджета», а также согласование денежно-кредитной политики.

Почему этого согласования до сих пор нет, непонятно, ведь именно этим должно заниматься правительство. Формально у нас существует закон о стратегическом планировании, у Минэкономразвития есть полномочия по управлению госпредприятиями, но об этом почему-то все забыли.

«СП»: — С госкомпаниями понятно, а что с крупным частным сектором?

— Крупным частным компаниям правительство не имеет права что-то указывать. Но если речь идет об изменении налогообложения в законном порядке, прогнозируемом и понятном, это вполне допустимо, и у государства такое право есть.

Но если новые законы и порядок налогообложения уже приняты, они не должны постоянно пересматриваться. Если вдруг оказывается, что у государства нет денег, оно не должно апеллировать к тем, у кого эти деньги есть, и забирать их. Просто нужны четкие и жесткие правила, которые изначально позволяют не доводить до такой ситуации.

Что касается независимого бизнеса, конечно, у него нет никакой вины перед государством, как и обязательств перед правительством. Напротив, Кабмин должен все силы прикладывать для того, чтобы он нормально функционировал. Сейчас он подвергается нападкам со всех сторон.

Можно согласиться со спикерами ПМЭФ в том, что они говорили о безопасности бизнеса, защите собственности. Только 9% предпринимателей, по опросам, не боятся того, что у них отнимут собственность. Ну какие могут быть инвестиции, когда 91% бизнесменов считают, что их могут чуть что отправить в тюрьму? Они запуганы и не будут вкладывать деньги.

Кроме того, независимый бизнес подвергается нажиму из-за того, что рынок монополизируется, захватывается крупными структурами, в том числе с участием государства. Этим ведают и правительственные органы, которые отвечают за конкуренцию. Но вместо этого идет уничтожение более мелких игроков и этой самой конкуренции.

Без конца выдумываются новые налоги. Фискальная политика не является стимулирующей, так как в кризис налоги должны снижаться, а они у нас, наоборот, повышаются.

Денежно-кредитная политика тоже совершенно не щадит малый и средний бизнес. Налоговые службы без объяснения причин блокируют платежи, останавливают расчеты, и это носит серьезный характер.

Говорить, что в этих условиях независимый бизнес должен что-то инвестировать, просто смешно. Власти должны, в первую очередь, обеспечить нормальную институциональную среду для частных инвестиций. Без этого государство не сможет существовать, так как само оно всю инвестиционную нагрузку не потянет, а внешние вложения сейчас не возможны.

Если так все ранжировать, все сразу становится понятным. Не нужно мешать всех в одну кучу и называть их абстрактным словом «бизнес».

«СП»: — Но что насчет нигилизма бизнеса и вывода капитала в офшоры, ведь такая проблема есть?

— Гигантский вывоз капитала, который идет сейчас, частично осуществляется структурами, которые непосредственно аффилированы с правительством. Более того, само правительство проводит весьма странную политику. Оно не инвестирует, а скупает валюту и размещает ее за границей в рамках бюджетного правила.

Почему, проводят такую политику только накопления резервов, правительство потом обращается к бизнесу, тут уже не важно, к малому или крупному, и требует от него другой позиции? Ведь бизнес смотрит на действия властей и повторяет их. Если Кабмин все свободные средства загоняет в валюту и хранит их за границей, выходя в кэш, почему все остальные участники не должны делать то же самое?

Они только убеждаются, что нужно готовиться к чему-то плохому. Они думают: «Раз правительство так действует, то и нам следует держать деньги в кэше». Правительство показывает, что оно не хочет вкладывать деньги в Россию, а готовится к тяжелым денькам и хочет пережить их покомфортней. Но при этом заявляет, что все остальные должны действовать по-другому. Это выгляди не искренне, и поэтому в эти призывы никто не верит.

Источник