ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Союзники на Ближнем Востоке — дело тонкое

Президент России Владимир Путин и президент Египта Абдель Aаттах ас-Сиси (слева направо) во время встречи в Кремле (Фото: Михаил Метцель/ ТАСС)

Британский премьер-министр XIX века лорд Пальмерстон был одним из первых авторов политики сдерживания в отношении Российского государства. Одна из его излюбленных фраз: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Вся деятельность политика была направлена на то, чтобы сколотить на Ближнем Востоке коалицию против Москвы — «для защиты несчастной Османской империи» (в состав которой тогда входил Египет).

Однако в истории Пальмерстон больше запомнился тем, что произнес в Палате общин крылатую фразу: «У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. У нас есть лишь постоянные интересы. И наш долг — следовать им». Интересы ведущей на тот момент в мире капиталистической державы, состояли в одном — как можно больше (и выгодней) продать своих товаров, сопровождая это пышными фразами о дружбе и любви к покупающим продукцию народам.

Этот случай вспоминается, когда читаешь комментарии относительно визита египетского лидера фельдмаршала Абдулы-Фаттаха Ас-Сиси в Москву. Во время встречи с ним 26 августа Владимир Путин заявил, что Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и Египет могут создать зону свободной торговли и перейти на использование национальных валют во взаимных расчетах в будущем.

А далее, последовала реакция со стороны целого ряда ведущих российских СМИ в виде сообщений об этом событии: «Россия вновь играет с Египтом по-крупному». Фраза, брошенная с легкой руки бывшим послом Индии в Узбекистане и Турции, а ныне колумнистом Asia Times Мелкулангаром Бхадракумаром, разошлась по изданиям, мелькнула на телеканалах. И вместе с ней заговорили о союзе двух стран, о том, что Египет для Москвы стал партнером номер один на всем Ближнем Востоке. Вспомнили даже об эпохе «дружбы народов» времен Никиты Хрущева и Гамаля Абдель Насера, что еще больше усиливает подражание со стороны Ас-Сиси своему предшественнику из XX века.

Но если египетский фельдмаршал во внутриполитических целях пытается эксплуатировать образ правившего страной почти полтора десятка лет (1956−1970 гг.) полковника, то Россия — не Советский Союз. Раздавать безвозвратные кредиты не собирается. И слова российского лидера говорят лишь о том, что Москве интересен ближневосточный рынок, а также уход во внешнеторговых расчетах от доллара.

Египет остается единственной страной, с кем ЕАЭС сегодня официально ведет переговоры о заключении соглашения о зоне свободной торговли. Пока такой договор заключен только с Вьетнамом. Но соглашение со страной сфинксов и пирамид предполагает быть более перспективным. Египетский рынок гораздо больше вьетнамского (размер ВВП Египта по итогам 2013 года свыше 270 миллиардов долларов, Вьетнама около 170 миллиардов долларов). Кроме того, сотрудничество с Каиром будет способствовать продвижению российских компаний в страны Ближнего Востока.

Торговля — и больше ничего. Ни о каком союзе и стратегическом сближении, как было во времена СССР, в словах российского президента нет и в помине.

Но возможен ли в принципе союз двух стран? И главное, насколько Египет является надежным партнером? Не пытается ли Запад в его лице подсунуть России очередную Украину?

Чтобы ответить на эти вопросы, стоит вспомнить о том, что Ас-Сиси старательно копирует политические методы строителя «арабского социализма» Насера.

Одним из главных тезисов доктрины «друга СССР» второй половины XX века была идея панарабизма. С целью ее реализации он пытался создать единое египетско-сирийское государство. Сегодня необходимость объединения арабов декларирует и Ас-Сиси. Правда, партнером по союзу он видит не гибнущую в огне гражданской войны Сирию, а богатую союзницу Соединенных Штатов Саудовскую Аравию. Первым шагом на этом пути должно стать создание «арабского НАТО» — единой армии ближневосточных стран, основу которой составят военные подразделения Каира и Эр-Рияда.

Еще один из пунктов концепции Гамаля Абделя Насера, которую взял на вооружение Ас-Сиси — необходимость авторитарного стиля управления на этапе консолидации арабского общества. Свои диктаторские методы создатель панарабизма оправдывал тем, что прежде, чем перейти к демократии необходимо построить общество «социальной справедливости». Это же декларирует Ас-Сиси. Декларирует в стране, где более 50% населения живет за чертой бедности. Возврат к демократической модели, не устает повторять он, возможен только после «создания разумной ситуации в экономике».

А чтобы этого достигнуть и воодушевить массы — Ас-Сиси (подобно Насеру) объявил свою стройка века. Словно сказочный Аладдин она призван осчастливить общество, решить все проблемы (популизм нынешний президент использует не реже своего предшественника из XX века). Для Насера — такой «волшебной палочкой» было строительство Асуанской плотины. Она должна была обеспечить водой поля бедных феллахов, позволить им собирать фантастический урожай, сделать сытыми и довольными.

Схожая идея у Ас-Сиси представлена в образе расширения Суэцкого канала. В результате масштабного строительства морской грузопоток увеличится вдвое, наполняя казну невероятными доходами. А это позволит правительству осыпать, подобно манне небесной, социальной помощью и пособиями своих граждан (от их выплаты сегодня зависит большая часть населения). Ну, а когда народ будет накормлен, одет и обут, ему захочется иметь новые, более комфортные жилищные условия. И прозорливо предвидя этот общественный запрос, Ас-Сиси уже начал очередную масштабную стройку — создание новой столицы государства.

А если так, то без внешних займов не обойтись. И учитывая то, что у сегодняшнего Египта плохая кредитная история (с 2011 года госдолг вырос с 79% к ВВП до 91% к ВВП), Каиру как и во времена Насера (тому Запад тоже денег не давал из-за национализации Суэцкого канала) приходится обращать свое внимание на север, к России. Тем более, перед глазами наглядный пример: в отличие от скаредных европейцев, российские туристы проявляют на египетских курортах завидную щедрость.

В результате получается как в том анекдоте: чтобы украсть (коррумпированность египетских чиновников не менее знаменита, чем сфинксы и пирамиды) надо построить, а чтобы построить — надо украсть (или кого-то на деньги обмануть).

Есть, правда, в этой истории одно «но». Наученная горьким опытом Советского Союза (после смерти Насера, его преемник Анвар Садат отказался от сотрудничества с СССР, забыл про долги и развернулся на 180 градусов, заключил союз с США, а затем Израилем), современная Москва не собирается давать в долг, чтобы потом простить. Она настроена для себя зарабатывать. А такая разновекторность интересов (один партнер хочет получить, ничего не давая взамен, а второй — свой капитал наращивать) исключает союзнические отношения между двумя странами. Речь может идти только о взаимовыгодной торговле.

Не может стать искренним другом России Египет еще и потому, что огромные долги ставят его в полную экономическую зависимость (подобно нынешней Украине) от Запада. Согласно прогнозам экспертов Международного валютного фонда, до 2020 года госдолг Каира останется на уровне 92% от ВВП. Как показывает опыт — в этой ситуации Запад легко может заставить правительство страны делать то, что ему необходимо. В конце 1970-х годов, когда Египет оказался в схожей ситуации, МВФ с целью уменьшения госдолга заставил президента Анвара Садата провести так называемые «либеральные реформы», сократить социальные расходы. Это привело в 1977 году к массовым «хлебным бунтам», на фоне которых правительство вынуждено было пойти на внешнеполитические и экономические уступки Западу — подписало мирное соглашение с Израилем, пошло на приватизацию стратегических предприятий западными компаниями. В 1981 году Садат был убит. Одна из версий — покушение было организовано американскими и израильскими спецслужбами (Западу президент был больше не нужен).

И вспоминая этот опыт сегодня, осознавая, что в мире правит бал не несколько наивный и прямолинейный социализм, а безжалостный и циничный капитализм, невольно хочется сказать: пора, наконец, перестать верить в союзы. Лучше всегда оставаться при пусть пока не вечных (с постоянством, как показал XX век, у нас пока не ладится), но все же своих интересах.