ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Юрий Городненко о том, как город каштанов потерялся на пути к будущему

Фото: Леонид Зубов/ ТАСС

О событиях в Киеве узнаешь, находясь в Москве, едва ли не каждый день. Сообщения следуют одно за другим, напоминая сводки с фронта. Трое погибших, 144 раненых — таков еще далеко не окончательный итог массовых беспорядков 31 августа у стен здания Верховной Рады. Ссылаясь на украинское МВД, передают о задержании 20 человек и о том, что четверо неизвестных бросили гранату в офис «Правого сектора» * в Оболонском районе. И все это на фоне горящих между Броварами и Зазимьем лесов и торфяников.

Телеканалы и интернет-издания приводят заявление пресс-службы Киевской городской администрации от 2 сентября, которая поспешила предупредить, что пожары могут распространится на ряд восточных районов мегаполиса. Пока огонь медленно, но уверенно подбирается к Киеву, средства массовой информации сообщают очередную тревожную новость: радикалы вновь собираются в центре столицы, перекрывают центральные улицы.

И слушая о том, как в стольном граде общей прародины всех восточных славян все бурлит и горит (на мегаполис обрушилась еще и рекордная сентябрьская жара, доходящая до 35−36 градусов по Цельсию), захотелось узнать, чем в этой огненной магме живут обычные граждане. Благо, из украинской столицы приехали старые друзья, которые готовы часами рассказывать, что внутри страны происходит.

Перед глазами все время стояли картины еще «домайданного», уютного Киева. Юношеское впечатление, лето, 1990 год, в городе довелось первый раз жить не днями, а неделями.

Уже тогда Майдан кипел и протестовал. Рядом с Главпочтамтом озлобленные галицкие парни продавали работы Бандеры и другую националистическую литературу. Массовые митинги «Проти Союзного Договору» и впервые поднятый сине-желтый петлюровский флаг — на флагштоке возле здания Киевсовета. Идущие мимо старики, клянущие «горбачевский бардак» и наехавшую в город «бандеровщину».
Но как же тогда все это казалось далеко, мелко, неважно и чуждо! На этих, сбежавшихся в город галичан — студентов-юнцов, приехавших из карпатских сел — жители Киева смотрели сквозь пальцы. Никто их особенно не замечал — город жил и наслаждался своей беззаботной жизнью.

Тогда еще шумел и разбрасывал брызги огромный фонтан «Дружбы народов» на главной столичной площади. В 2001 году во время перестройки Майдана он был снесен градоначальником-самодуром Александром Омельченко. А тогда возле него встречались влюбленные пары, чтобы затем пройтись по аллеям Хрещатого и Мариинского парков (соединенных мостом Влюбленных), со смотровой площадки возле арки «Дружбы народов» долго вглядываться в нежную красоту Днепра и наслаждаться видом заката. А затем отдохнуть, зайдя в уличное кафе или присев на скамейке под зелеными космами каштанов Крещатика. И, наконец, под луной спуститься по освещенной брусчатке крутого «Андреевского узвоза», мимо кустов благоухающей сирени — прямо в суетливый Подол. А на заре, бродя по улицам огромного города, смотреть за тем, как их с какой-то особой аккуратностью моют, убирают, вычищают до блеска.

Этот уютный, хлебосольный, домашний Киев нельзя было не полюбить. Любого приехавшего он поражал своим добродушием и приветливостью. Встречал и обнимал своей любезностью и доброжелательностью. Оставлял удивительное впечатление об искренности и сердечности украинской души. Не удивительно, что на каждом шагу приходилось встречать местных жителей, с любовью рассказывающих о достопримечательностях и истории собственного города. Они с гордостью любили называть свою столицу (тогда еще УССР) «домашней».

Таким мне запомнился Киев и таким он продолжал быть (несмотря не перипетии «Оранжевого майдана» 2004 года) вплоть до событий полуторагодичной давности. Воспоминания о нем влекли побольше расспросить приехавших в Белокаменную киевских друзей и знакомых.

Увы, сегодня украинскую столицу уже не узнать. Она стала совсем другой, рассказывали печально мне гости. И первое, говорили, что бросается в глаза — столичная площадь. Видавшая многое в своей истории, стараниями новых хозяев жизни она превращена в бесовско-языческое кладбище. По ее периметру сегодня стоят бесчисленные свечи и кресты. Но не мысли о воскрешении рождают они у пришедших сюда и прохожих. Своим мрачным видом они призваны вымарать людскую скорбь, нивелировать произошедшую здесь полтора года назад трагедию. Словно забыв о значении православного креста, который является символом возрождения, а не смерти, новые власти сделали все, чтобы превратить центр Киева в некрофильский акрополь. И каждый, кто побывает здесь, почувствует, что новое государство, превращающее в кладбищенские строения центральные площади городов, нацелилось на одно — массовый суицид и самоуничтожение.

И стоит ли после этого удивляться тому, что место влюбленных пар сегодня заняли жаждущие крови деструктивные элементы всех мастей — люмпены и радикальные маргиналы?!

Но если отъехать в сторону от этого майданного кладбища, то находишь другую жизнь, напоминающую, что страна раскололась на две части. Одна — митингует и убивает. А другой остается лишь замкнуться в себе перед лицом безысходности и заняться самовыживанием.

Идешь по киевским улицам и встречаешь кругом одни только мрачные, раздраженные лица. Гнетущая атмосфера подавленности присутствует везде. Вместо былого тепла от города веет холодом.

Еще совсем недавно, три-четыре года тому назад, в период подготовки к футбольному Евро-2012 мегаполис с каждым днем становился все более обустроенным и современным. Еще сохранилось в памяти, как тогда расцветало, становилось все краше и краше Левобережье: чистые аллеи, новые детские площадки, духовые оркестры, играющие в парковых зонах, эстафеты и другие многочисленные спортивные мероприятия, организованные местными фитнес-клубами, новые кафе специально для детей.

Все это кануло в прошлое. На месте оркестров и эстафет сегодня все уныло и заброшено. Некогда заасфальтированные дороги сегодня разбиты. И чтобы проехать от моста Патона до ВДНХ, нужно быть Шумахером, не грохнувшись несколько раз в глубокие ямы и выбоины. Еще хуже — на Троещине и Борщаговке.

Но эта разруха лишь полбеды. Ужаснее то, что буквально везде она сочетается с совершенно диким сюрреализмом. В цвета национального флага стараются выкрасить буквально все: скамейки, столбы, мосты, бордюры и даже асфальт, мусорные контейнеры, урны. Напротив посольства Великобритании стоят тумбы с цветами — и те демонстративно имеют желто-синюю окраску.

Экономика разрушена, а во всех супермаркетах (например, в сетях «Сильпо», «Ашан», «Фуршет») полно посетителей и товаров. Количество покупателей, если вспомнить о размерах падения ВВП, приводит в недоумение и поражает. Хотя скорее это говорит об одном: в условиях нестабильной власти и законодательства весь бизнес уходит в тень, как это было уже в начале и середине 1990-х.

Еще один характерный трагикомизм: в мирном городе огромное количество людей в необычной военной форме. Понять к какому роду войск они относятся, служат ли они в армии или работают в правоохранительных органах невозможно. Не удивительно, что их форма не вызывает ни почета, ни уважения. Зато очень смахивает на американский секонд-хенд, магазины по продаже которого как грибы выросли на Борщаговке и в других районах города.

Поражает и количество тех, кто носит как повседневную одежду вышиванки. Иначе как насмешкой над национальной традицией невозможно воспринимать этот факт. Исторически эти украшенные узором рубахи своими руками мастерили девушки, чтобы облачиться в момент венчания или свадьбы. Они были символом чистоты и любви к избраннику. К этому торжественному случаю их вышивали загодя, отсюда и название «вышиванки». Носить как повседневную одежду — не только дурной тон, бескультурье, но и откровенная дикость.

Город превратился в обреченную, мрачную территорию, на которой копошится масса утративших какую-либо гордость и самоуважение людей. Тяжело осознавать, но эта все более атомизирующаяся публика, чем дальше, тем больше обрекает когда-то благоухавший город и себя на еще более печальную участь.
Сначала (в 1990—1991 годах) она не сопротивлялись наплыву полуграмотной, спустившейся с гор Галиччины. Потом (в 2004 и 2013−2014 годах) вместе с ней плясала на Майдане, прыгала, пела. Затем, развлекаясь, бросала в «Беркут» «коктейли Молотова».

Но после, устроив погром, Галиччина сбежала назад на свои карпатские засеки. Затем укатила от мобилизации на «заробитки» в столь проклинаемую ею на Майдане Россию.

А Киев что? Киев за годы независимости разучился думать своей головой, но отвечать за все сумасбродства придется.

Город, о котором всегда отзывались исключительно тепло, теперь ждет печальное будущее. Не только его былую красоту и расцвет не вернуть. Приближающийся с востока огонь торфяников и лесов становится грозным предзнаменованием ожидающей его участи.

* В ноябре 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры». Их деятельность на территории России запрещена.