ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Как новый план Франции и Германии по оборонной политике отразится на отношениях с РФ

Министры обороны Франции и Германии Жан-Ив Ле Дриан и Урсула фон дер Ляйен направили главе дипломатии Евросоюза Федерике Могерини письмо с совместной инициативой по обновлению оборонной политики объединения. Об этом 12 сентября сообщила «Газета.ру» со ссылкой на французское издание Le Figaro.

Как отмечается, план действий на шести страницах даст новый импульс европейской системе обороны. В частности, в документе предлагается упростить развертывание операций, разрешенных Евросоюзом в рамках политики безопасности и общей оборонной политики, дать новый толчок уже принятым, но не доведенным до конца решениям Европейского совета, а также утвердить стратегическую автономию ЕС благодаря сотрудничеству в сфере промышленности и технологий.

Издание отмечает, что система будет открыта для участия всех стран ЕС. Великобритания, принявшая решение о выходе из блока, представлена не будет. Обсуждение инициативы намечено на 16 сентября.

О том, что может подразумевать новый план ЕС, какие процессы сейчас идут в области европейской оборонной политики после «брексита» и как они отражаются на России, «СП» рассказал заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН, профессор МГИМО Дмитрий Данилов.

— Идеи продвижения в сторону европейской обороны не новы, они достаточно активно лоббировались, в том числе в контексте подготовки новой глобальной стратегии Евросоюза: с подписями глав МИД европейских государств уже были представлены предложения, направленные на активизацию процесса и продвижение к тем целям, которые зафиксированы Лиссабонским договором о ЕС.

Понятно, что Евросоюз и евробюрократия не могли отмахнуться от этого процесса, но раньше он постоянно наталкивался на британское вето. Британцы четко и последовательно говорили о том, что они не готовы вкладывать деньги в затратный проект, который, к тому же, дублирует усилия НАТО в сфере безопасности. Преодолеть это британское вето никак не удавалось. Ситуация складывалась таким образом, что, в конце концов, инициативная группа европейских государств во главе с Францией и Германией была вынуждена сказать «нет» британскому правительству, мол, если вы не сдвинетесь в этом направлении, то ЕС придется продолжить движение без вас.

«СП»: — То есть еще задолго до «брексита» Европа видела необходимость двигаться в сторону создания европейской обороны?

— Да. И хотя она не представляла, как это сделать без Британии, тем не менее, говорила, что если последняя не будет участвовать в процессе, то движение все равно будет продолжаться.

После «брексита», когда стало ясно, что Британия выходит из ЕС, внутри Евросоюза образовались две школы политической мысли. Первая говорит о том, что, наконец, появилась ясность в отношениях с Британией, которая теперь не сможет поддерживать проект европейской обороны, поэтому теперь мы можем двигаться вперед. Другая подчеркивает, что на самом деле проект европейской обороны без Британии проблематичен по многим обстоятельствам — по политическим и военно-техническим причинам, не говоря уже о том, что Британия занимала особое место внутри Европы в том, что касается обеспечения баланса между европейской оборонной автономией с одной стороны и трансатлантической — с другой.

Евросоюз в любом случае вынужден реагировать на серьезнейшие геополитические сдвиги и появление новых вызовов, но теперь он должен еще сформулировать новую стратегию. В свою очередь, Федерика Могерини как верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности, не может предлагать свои варианты, но должна каким-то образом попытаться сформулировать общие идеи и вынести их на обсуждение.

«СП»: — В чем может заключаться новизна обсуждаемой концепции?

— В данном случае германо-французская инициатива не дает ничего нового, она просто фиксирует политическую готовность европейских лидеров двигаться в ранее заявленном направлении. Это очень важно в преддверии сентябрьского совета ЕС, когда Могерини и будет предлагать на обсуждение в ЕС европейскую оборонную инициативу. При этом огромное количество вопросов здесь не просто остаются без ответа, но они еще и обостряются в новой ситуации.

«СП»: — В чем состоит новая ситуация?

— Прежде проекты европейской обороны поддерживалась т.н. «Веймарским треугольником» (Франция-Германия-Польша). Далее согласованные в этом формате решения «обрастали» согласием других европейцев — прежде всего, Италии, Испании, Бенелюкса. Сейчас проблема состоит в том, что политический «Веймарский треугольник» во многом размыт. Более того, стоит вопрос — сохраняется ли то первоначальное европейское ядро политического единства, которое как раз выступало за европейскую оборону?

«СП»: — Каким образом этот процесс вписывается в действия НАТО?

— Фактически проводятся параллельные мероприятия. Выдвижение глобальной стратегии ЕС, саммит НАТО продемонстрировали, что Евросоюз будет действовать в политике безопасности на основе стратегических установок, принятых в НАТО и соответствующих интересам США. Причем речь идет не только о политических декларациях, но и о решениях об оперативном сотрудничестве.

Напомню, ЕС принял решение о совместных с НАТО действиях в таких областях как кибероборона и борьба с гибридными угрозами. И то, и другое в НАТО распространяется на сферу действия статьи 5 о коллективной обороне. Здесь ЕС фактически лишается стратегической инициативы самостоятельности, поскольку должен действовать в контексте стратегии военного блока. Понятно, что это — одни и те же страны, но речь идет об очень специфическом разделении труда между ЕС и НАТО. Для его существования необходимо говорить об автономии Европы, то есть о том, о чем сама Европа бы хотела говорить, выстраивая свою оборону. С этой точки зрения европейской обороны как проекта сейчас не получается. Европа теряет свою автономию и в любом случае должна ориентироваться на ту политику, которая будет проводиться в рамках НАТО. Следовательно — она должна ориентироваться на американское лидерство.

И здесь появляется новая проблема, поскольку лидерство США сегодня находится под вопросом. Политика безопасности Штатов в связи с выборами на ближайшее время остается достаточно неопределенной, в том числе — в контексте американских вызовов. Речь идет фактически о годе неустойчивости и неопределенности. В этой ситуации Европа обязана реагировать. С одной стороны, для нее появилась возможность принять какие-то более-менее самостоятельные решения. С другой — такие самостоятельные решения существенно ограничены объективными обстоятельствами. Кроме того, если Европа принимает некие решения, направленные на повышение своей автономии без согласования с США, то повышаются риски того, что они, решения, будут непродуманными и вызовут еще больше проблем.

«СП»: — Разве «брексит» не прибавляет самостоятельности европейской обороне?

— На мой взгляд, эта популярная точка зрения несостоятельна. Любой европейский оборонный проект наполовину зависел от франко-британской оси даже чисто в материальном отношении, не говоря уже о военно-техническом, военно-экономическом и военно-оперативном. Кстати, Британия и Франция — единственные в ЕС подписали договор (не декларацию) о сотрудничестве в сфере обороны и безопасности.

В общем, Британия, выйдя из ЕС, фактически лишает проекты европейской обороны материальной основы, а сам «брексит» как процесс выхода страны ставит очень много вопросов. Например, каким образом Британия будет участвовать в процессах формирования европейской обороны? В тактическом отношении британская неизвестная превращается в фактор, который в принципе не позволяет решить задачу. И как дальше будут действовать в ЕС — пока неясно. Тем более что нужно учитывать, что мотор европейской интеграции — Франция и Германия — также работает с большими перебоями.

«СП»: — Перебои «двигателя» объясняются неправильной регулировкой «карбюратора»?

— Судите сами. Германия даже в своей «Белой книге» по безопасности и обороне претендует на новое лидерство в Европе. При этом такая новая лидирующая роль Германии далеко не всем нравится в ЕС, многие не готовы ее поддерживать. А Франция со своей стороны теряет свои позиции: она не может в данном случае быть равным партнёром Германии по многим вопросам.

В результате Франция оказывается лишь необходимой опорной площадкой для германской политики в Европе. Именно поэтому франко-германская ось или мотор европейской интеграции перестает работать. Раньше политические регулировки шли за счет участия Британии. Как ни парадоксально, британское сопротивление евроинтеграции все-таки позволяло каким-то образом поэтапно и медленно, но продвигаться в направлении углубления сотрудничества в сфере безопасности и обороны. Без Британии эта ось оказывается не только не свободной, но наоборот — ограниченной. Возникает много неизвестных как внутри Европы, так и с точки зрения трансатлантических балансов.

В будущем по результатам европейской дискуссии наверняка будут достигнуты какие-либо политические договоренности. Но это не значит, что европейская оборона как проект европейской автономности в сфере политики и безопасности будет иметь какие-то шансы на успех. Скорее, наоборот — европейское единство будет больше отвечать интересам евроатлантической стратегии. Имеется в виду, что именно США в последние годы серьезно настаивали на большем вкладе (в основном материальном) европейцев в сферу атлантической безопасности.

«СП»: — Как нынешние процессы внутри ЕС и НАТО отражаются на их отношениях с Россией?

— Не лучшим образом. Изначально, когда Европа в 1999 году принимала решение о формировании собственного антикризисного потенциала в сфере безопасности и обороны, отношение к РФ было достаточно позитивным. В то время оно в политическом плане рассматривалось как противовес натоцентризму в Европе. А учитывая ограниченные возможности Европы, Россия никогда не рассматривала такую ситуацию с военной точки зрения, что она может быть переориентирована на российское направление.

Сейчас обстановка поменялась. По результатам варшавского саммита НАТО есть ощущение, что европейские проекты в сфере безопасности и обороны еще больше становятся связанными с линиями внутри НАТО. Которые, в свою очередь, намечают США.

Сегодняшнюю американскую линию в отношении РФ ни коем случае нельзя назвать даже конструктивной, поскольку повестка дня России и США довольно негативная. Эта философия переносится в рамки международных организаций, включая НАТО. Альянс переформатируется под задачу сдерживания России. И в данном случае ЕС не может быть свободен от стратегии, определяемой США. Если прежде мы говорили, что нам и Евросоюзу необходимо вырабатывать общие подходы в сфере безопасности и обороны, и удавалось даже двигаться в этом направлении (вспомним, декларацию Медведева и Меркель 2008 года и т. д.), то сейчас взаимодействие проблематично. Главным образом потому, что Евросоюз теряет степень своей автономии.