ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Можно ли победить коррупцию в РФ по рецептам Поднебесной
Во вторник, 15 ноября, Басманный райсуд санкционировал домашний арест главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, которого обвиняют в получении взятки $ 2 млн. Сразу после заседании суда был обнародован указ президента РФ Владимира Путина об отставке Улюкаева в связи с утратой доверия.

Позже СМИ сообщили, что оперативная разработка велась в отношении еще нескольких высокопоставленных чиновников, и в деле экс-министра могут фигурировать до восьми человек.

Впрочем, если это начало кампании по чистке рядов от коррупционеров, суровостью она явно не отличается. Следователь по особо важным делам Роман Нестеров, несмотря на тяжесть обвинения, не стал настаивать на помещении Улюкаева в СИЗО. В итоге судья Артур Карпов арестовал экс-министра до 15 января 2017 года. Все это время подследственный будет находиться со своей семьей, в квартире элитного жилого корпуса «Золотые ключи-2» на Минской улице.

Здесь поневоле хочется представить: а как бы поступили с Улюкаевым, например, в Китае? Почему именно в Поднебесной? Там, как и в России, чиновники берут взятки с незапамятных времен. Во времена династии Цин (221−206 до н. э.) государственный чиновник имел право не принять посетителя, если тот пришел к нему без подарка. Мелкому китайскому клерку полагалось нести гуся, его начальнику — целого поросенка.

Но сейчас взяточникам и казнокрадам в КНР объявлена война. Причем, погоревших чиновников под домашним арестом в кругу семьи никто не содержит. В Китае их надолго отправляют за решетку, и даже казнят.

В период с 2000 до 2010 года, когда только-только развернулась кампания по борьбе с взятками, суды Китая приговорили к расстрелу 10 тысяч чиновников. Их имущество конфисковали, а семьям коррупционеров высылали счет на 8 юаней (75 рублей по нынешнему курсу) — за две пули, которые будут израсходованы в процессе приведения приговора в исполнение.

Председатель КНР Си Цзиньпин еще сильнее «закрутил гайки»: заявил, что будет проводить политику «нулевой терпимости» по отношению коррупционерам во власти, причем будет «бить и по мухам, и по тиграм», без учета прежних заслуг и положения. А в 2016 году Верховный народный суд и Верховная народная прокуратура Китая четко определили размер взятки, за который полагается «вышка»: от 460 тысяч долларов. (Улюкаеву в таком случае светило бы, условно говоря, 4 «вышки»)

Надо сказать, такой подход достигает цели. Да, крупные чиновники в Китае еще не могут подавить соблазн воровать вагонами, но мелкой коррупции в стране уже нет. Как уверяют эксперты, практически невозможно представить китайского гаишника, обирающего водителей, или врача больницы, вымогающего деньги с пациентов, или капитана в военкомате, «отмазывающего» от службы в армии. Никто не хочет загреметь на 10 лет в тюрьму.

Кстати, Китай — не единственная страна, где смертная казнь предусмотрена за коррупцию или хищение государственных средств. В списке таких стран Ирак, Северная Корея, Таиланд.

России оказаться в этой компании не грозит. Лидер фракции «Единая Россия», вице-спикер Госдумы Владимир Васильев на вопрос, нужно ли вводить смертную казнь за коррупцию, призвал к эффективному применению уже имеющихся мер. По словам политика, именно это необходимо для борьбы с коррупцией, а не повсеместное ужесточение наказания.

И все же: что бы сделали с Улюкаевым в Китае, можно ли побороть коррупцию в РФ по китайским рецептам?

— В Китае, с приходом к власти Си Цзиньпина в 2013 году, развернулась борьба уже не с отдельными коррумпированными чиновниками, а с коррумпированными кланами, которые начали оказывать влияние на Компартию и национальную экономику, — отмечает директор Центра стратегических исследований Китая Российского университета дружбы народов (РУДН), заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов. — По сути, клановая система в Китае настолько проросла в систему управления страной, что стала угрожать существованию государства. Причем, Си Цзиньпин обрисовывает положение дел практически такими же словами.

В России ситуация принципиально иная. У нас в руководстве страны никто не говорит открыто, что система коррупции является, по сути, частью нынешнего российского государства, и это угрожает государственности.

Есть и другие отличия. Например, размер взяток. Для Китая сумма в $ 2 млн., которую единовременно взял высокопоставленный чиновник — это невероятно много. В КНР объем самых разных подношений чиновникам, включая прямую передачу денег, обычно укладывается в несколько сотен тысяч долларов. И крайне редко превышает $ 1 млн. Большинство китайских чиновников, которых обвинили в коррупции и протекционизме в пользу определенных кланов, оказались за решеткой за вполне скромные, по российским меркам, суммы.

«СП»: — Как поступают в Китае с чиновником, уличенным в коррупции?

— Прежде всего, его не берут под домашний арест. Чиновника тут же отправляют в тюрьму, причем сразу обрубают ему все каналы связи. Суд по таким делам обычно происходит в течение года, и в ходе разбирательства поднимаются все деловые связи чиновника. Это позволяет правоохранителям «выкосить» проворовавшийся клан разом.

Именно так было, например, в ходе процесса над бывшим главой китайских спецслужб Чжоу Юнканом, которого приговорили к пожизненному заключению. В 2014-м его арестовали, а позже признали виновным во взяточничестве, злоупотреблении служебным положением и «намеренном раскрытии государственных секретов». Чжоу Юнкан, заметим, стал самым высокопоставленным арестованным китайским чиновником со времен процесса 1970-х годов над так называемой «бандой четырех», в которую входила вдова Мао Цзэдуна.

Вслед за Чжоу Юнканом был «выкошен» коррумпированный клан из города Чунцин — «зачищена» вся партийная городская верхушка. Плюс, уголовное дело возбудили против одного из влиятельных партийных функционеров — Ли Чонси, бывшего ранее помощником Юнкана.

Формально китайскому чиновнику, уличенному в коррупции, грозит смертная казнь. Однако обычно исполнение высшей меры откладывается на два года, а потом она заменяется на пожизненное заключение. При удачном стечении обстоятельств такой заключенный может даже выйти на свободу — но не раньше 10−15 лет тюрьмы.

Именно такая перспектива ждала бы в Китае Алексея Улюкаева.

«СП»: — Как к таким приговорам относится общественное мнение?

— В Китае в таких случаях считается важным объяснить гражданам не только подробности преступления, но и потенциальный вред, который мог бы нанести коррумпированный чиновник обществу.

Компартии Китая важно показать, что речь не идет о разборках между кланами, или борьбе за власть. Речь о спасении общества от краха — ни больше, ни меньше.

Понятно, что такую антикоррупционную кампанию китайцы только поддерживают.

«СП»: — Уровень коррупции в Китае снижается?

— Снижается, причем не только за счет арестов, но и целого ряда других мер. Например, КПК на протяжении последних трех лет выпустила ряд постановлений, ограничивающих тягу китайских чиновников к роскоши. Например, им запрещено устраивать роскошные обеды, в том числе, в честь приема иностранцев. Чиновникам, кроме того, запрещено возводить роскошные дачи, приобретать дорогие квартиры, и даже строить новые здания обкомов и горкомов партии.

Сигналы о нарушении этих правил поступают в Комитет партийного контроля — сообщить об этом может любой гражданин. А дальше проверкой сигнала начинают заниматься правоохранители. В результате, сегодня в Китае никто не сомневается, что к чиновнику, злоупотребляющему роскошью, будут приняты соответствующие меры воздействия.

На деле, в Китае сейчас культивируется нетерпимость к любым проявлениям коррупции. В целом, это крайне эффективный способ заставить госслужащих соблюдать закон.

«СП»: — Применим ли китайский опыт в России?

— Конечно. Причем введение смертной казни за коррупционные преступления — пункт явно необязательный. Но системный подход и жесткость наказания действительно необходимы…

— В Китае чиновников-коррупционеров выдергивают пучками, как морковку из грядки, однако китайский подход малопригоден для России, — считает директор центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Russia Елена Панфилова. — В Поднебесной совершенно по-другому работает следствие, а партия контролирует составы судов и прокурорского корпуса. В результате, китайская система обеспечивает верховенство закона.

В России, напротив, мы не видим генеральной линии в принятии решений по коррупционным делам. В результате, мелкого чиновника могут за небольшую взятку посадить, а крупного за миллиардные хищения отправить под домашний арест.

Но не стоит китайскую систему идеализировать. Да, там чиновники, которые попались на коррупции, целыми группами получают длительные сроки заключения. Но проблема в том, что уровень коррупции среди чиновников в КНР остается высоким. Это в последнее время признает и китайское руководство.

Китайские власти в борьбе с коррупцией всегда делали ставку на жесткие меры преследования, а не на превентивную работу. Как выяснилось, такой подход неэффективен.