ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Когда в России начнут принудительно изымать сельхозземли

Министр сельского хозяйства Александр Ткачев объявил, что в России нужно ввести механизм принудительного отъема неэффективно используемой земли. И первый прецедент может быть создан на родине Ткачева — в Краснодарском крае, где власти хотят забрать 600 гектаров чайных плантаций у арендатора.

Амброзия вместо фундука

Краснодарский край и Адыгея — единственные регионы России, где есть чайные плантации. Возделываются они с 1887 года, и по сей день считаются самыми северными на планете. Находятся в основном близ Сочи с их субтропическим климатом. Краснодарский (или русский) чай считается изысканным и конкурирует с индийским и цейлонским: для вызревания в северных широтах требуется больше времени.

В прошлом году, по данным Росстата, на Кубани собрали почти 450 тонн чайного листа, что на треть больше показателя 2015 года. Однако эти показатели кажутся ничтожными на фоне прежних рекордов: в 1991 году в России собрали более 8 тысяч тонн чая, однако уже к 2000 году эта цифра сократилась до полутора тысяч тонн, и затем продолжала падать…
Что же происходит с чайными плантациями в Сочи? Большинство из них попросту заброшены: если в 1991 году площадь посадок чая в стране составляла 1,7 тысячи гектаров, то сейчас — не более 700 гектаров.

Об этом много раз сигнализировало управление Россельхознадзора по Краснодарскому краю и Кубани. Инспекторы земельного контроля регулярно объезжают с проверками чайные плантации, которые находятся в долгосрочной аренде у шести чаеводческих хозяйств «Хоста чай», «Адлер чай», «Дагомысчай», «Мацестинский чай», «Шапсугский чай», «Солохульский чай»…

Большинство из них сегодня заброшены, они заросли сорняками, папоротником и дикой ежевикой либо превратились в стихийные свалки. Такое же безобразие творится и с землями, которые выделены под выращивание других редких для России субтропических культур, — ореха-фундука или лаврового листа. А, скажем, на участке «Адлер чая» прямо посреди заброшенной плантации вырыли искусственное озеро и построили полноценную базу отдыха.

Директоров чаеводческих хозяйств Россельхознадзор штрафовал уже не по одному разу по ст. 8.7 КоАП («Невыполнение обязанностей по рекультивации земель, обязательных мероприятий по улучшению земель и охране почв»). Приезжают заново — и снова видят сорняки с папоротником… Снова штраф… И так до бесконечности?

И вот администрация Сочи решилась на крайние меры. На минувшей неделе власти города-курорта официально объявили о том, что намерены принудительно изымать у арендаторов земли, неэффективно используемые под чайные плантации. Это, в частности, коснется компании «Дагомысчай», у которой, по данным Россельхознадзора, сегодня не используется более 600 гектаров.

Конечно, процедура это длительная. Во-первых, придется через суд изъять неэффективно используемые земли в муниципальную собственность. А во-вторых, через торги выделить новому арендатору, который предложит программу по целевому использованию территорий.

Но, похоже, у администрации Сочи такой инвестор уже нашелся — это ООО «Объединение «Краснодарский чай» (ОКЧ), который выпускает чай под торговой маркой «Века».

Эта фирма действует с 2014 года, она принадлежит ООО «Краснодарчай», владельцами которого, в свою очередь, являются четыре кубанских бизнесмена. По данным «Коммерсант-картотеки», оборот ОКЧ в 2015 году составил 459 тысяч рублей, а чистый убыток — 926 тысяч.

Пашню «режут по живому»

Если у администрации Сочи удастся принудительно изъять арендуемые чайные плантации, это станет российским прецедентом. И не стоит удивляться, что такую практику решено начать именно с Краснодарского края: бывший губернатор Кубани, а ныне министр сельского хозяйства Александр Ткачев не раз заявлял, что в России только таким способом можно бороться за повышение эффективности аграрной отрасли.

Тем более, что, по данным Минсельхоза, сегодня в стране почти половина земель сельскохозяйственного назначения используются не по назначению. А вообще не используется около 18% пахотных земель (более 20 млн. гектаров).

Научный сотрудник ВНИИ экономики сельского хозяйства Дмитрия Овсянников приводит такие цифры. С 1980 по 2012 годы в России посевные площади сократились более чем в полтора раза — со 125 до 77 млн. гектаров. За тот же период площадь посевов зерновых и зернобобовых сократилась почти вдвое — с 76 до 44 млн. гектаров. При этом площадь «чистых» паров выросла на треть — с 10 до 14 млн. гектаров.

«Пахотопригодные земли никуда не делись, значительная часть их или числится в залежах и кормовых угодьях, или попросту пустует, зарастает лесом», — говорит Дмитрий Овсянников.

По мнению экономиста из Нижегородского государственного инженерно-экономического университета (НГИЭУ) Зинаиды Мишиной, столь высокие показатели запустения угодий — это наиболее явное отражение экономической ситуации в АПК. Большинство сельскохозяйственных организаций являются финансово неустойчивыми, и у них просто нет средств, чтобы обрабатывать все принадлежащие им земли.

Но и массовое изъятие неэффективно используемых земель, как предлагает Александр Ткачев, — тоже не панацея. Стоит помнить, что значительная доля земельных ресурсов используется без государственной регистрации. На многих хозяйствуют те, кто получил землю в результате самозахвата.

Сногие земли вообще не имеют собственника (речь, как правило, идет о невостребованных, и в том числе выморочных, земельных долях). Кроме того, по мнению Мишиной, вполне реальным может быть и такой сценарий: муниципалитеты начнут принудительно изымать неиспользуемые земли… и так и не сумеют отыскать новых инвесторов, которые захотят их обрабатывать.

Доцент Алтайского государственного университета (АГУ) Ольга Воронкова отмечает и то, что в вопросе неиспользуемых (запустевших) сельхозземель нет единства правовой базы. Так, в некоторых регионах России неиспользуемые пахотные земли официально переводятся в категорию сенокосов или пастбищ.

Но при этом и значительная доля запустевшей пашни ни в какие другие категории земельных угодий вообще не переоформляется (то есть официально продолжает числиться пашней). Таким образом, в принципе нереально выяснить, сколько в России залежных земель (неиспользуемых как минимум год).

«Изъять сельхозземли юридически почти невозможно»

«Свободная пресса» выслушала мнение экспертов на эту тему. Вот что, в частности, считает эксперт Центра общественных процедур при общественной организации «Деловая Россия», адвокат Виктор Наумов:

— Российское законодательство придерживается принципа целевого использования земельных участков. Так, ст. 6 Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» предусматривает возможность принудительного изъятия участка, если он используется с нарушениями, которые повлекли за собой существенное снижение плодородия почв или причинение вреда окружающей среде.

Однако необходимо понимать, что такое изъятие на практике применяется крайне редко. И вот почему. Во-первых, не так просто доказать сам факт существенного снижения плодородия земель или причинение вреда окружающей среде — для этого должны быть произведены соответствующие экспертизы.

Во-вторых, необходимо изучать сам договор аренды, который может предусматривать условия, осложняющие такое изъятие.

К тому же не стоит забывать и о том, что судебное разбирательство по такому вопросу займет много времени, и суд вправе дать арендатору время, например, на восстановление состояния земель.

«Земли нужно предоставлять в субаренду»

Другого мнения придерживается управляющий партнер консалтинговой компании Kirikov Group Даниил Кириков:

— В России многие годы существует двоякая проблема. С одной стороны, нет свободных земель, которые можно было бы обрабатывать, с другой стороны, огромное количество земель совсем не используются, хотя формально имеют владельцев.

Это связано именно с тем, что многие крупные производители не хотят расставаться с участками, на которые имеют право долгосрочной аренды, но и использовать их также пока не готовы. Выход с изъятием таких участков возможен, однако процесс это долгий и трудоемкий.

Возможно, стоит такие земли позволить сдавать в субаренду на небольшие сроки с предоставлением льготных условий тем производителям, которые возьмутся за задачу их восстановления.