ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Пришло время создавать глобальные структуры, которые будут опираться на традиционные ценности

Оборотной стороной колоссальных возможностей, которые дают информационные технологии, стала концентрация человечества на преобразовании уже не окружающей среды, но себя самого. Человек как биологический вид и социальная общность всей своей историей и накопленным опытом приспособлен к изменению мира, — и переход к изменению себя (пока в виде трансформации своего сознания и восприятия) закономерно порождает многообразный шок.

Среди прочего эта трансформация проявляется как расчеловечивание, дегуманизация, наблюдаемые на современном Западе: сексуальные извращения как «новая норма», агрессивно навязываемая всем обществам и всем поколениям, оборачивающаяся торговлей детьми ювенальная юстиция, поощрение исламского терроризма, поддержка нацизма (пока украинского) и насаждение русофобии на государственном уровне, отказ от реальности в пользу самой оголтелой идеологизации и пропаганды, чудовищная жестокость вроде бы милых и добрых поодиночке людей… Список можно продолжать долго, но входящие в него явления — не помутнение сознания, а результат трансформации уже не только общества, но и личности в соответствие объективным требованиям информационных технологий и под их влиянием.

Информационные технологии создают возможности новых рынков, но, чтобы создать эти рынки и начать на них зарабатывать, приходится отказываться от многого из того, что мы привыкли считать человеческим.

Это обнажило ценностный, непреодолимый разрыв между русской и западной цивилизациями, превративший в последние три года рутинную конкуренцию в подлинный взрыв ненависти и непонимания.

Западная цивилизация в ее нынешнем виде создана капиталом как инструмент извлечения прибыли. И, когда оказалось, что для ее увеличения нужно трансформировать человека, вылепить из него, как из пластилина, нечто совершено непривычное, а порой и шокирующее (ведь то, что мы полагаем извращениями, создает новые рынки и меняет потребительское поведение), — западная цивилизация, существующая ради денег, не испытала и тени сомнения.

Русская цивилизация исходит из первичности не прибыли, но человека. Деньги для нас — необходимое, но всего лишь подтверждение справедливости своих действий и образа жизни. И, когда оказалось, что ради денег надо расчеловечиться, мы не увидели здесь ситуацию выбора точно так же, как не увидел ее Запад, — но со строго противоположным результатом: при всех наших недостатках и даже пороках, мы остались людьми.

Валдайская речь президента Путина 2013 года, провозгласившая наше право и обязанность жить по своим ценностям, была именно об этом. Повод был ничтожным — неприятие гомосексуальной пропаганды среди детей (как и в целом их сексуального развращения): пусть сначала дорастут до 18 лет, а уже потом делают с собой все, что взбредет им в головы и другие части тела. Российское общество даже не осознало, что этой речью зафиксировало принципиальное, ценностное отличие от Запада, — зато тот понял это хорошо, ответив организацией украинской катастрофы и возрождением государственного нацизма как единственно действенного инструмента уничтожения русскости.

Россия выстояла под ударом Запада, Россия дождалась, как провозглашенная президентом Путиным патриотическая революция, опирающаяся на обычные человеческие ценности, с победой Трампа получила шанс стать глобальной (как с победой Рейгана стала глобальной либеральная контрреволюция Тэтчер).

Пришло время от обороны переходить в наступление, создавая глобальные структуры, которые будут опираться на традиционные ценности так же, как глобальные спекулянты опирались на ценности либерализма.

Однако перед этим надо четко осознать, что расчеловечивание в соответствии с потребностями информационных технологий отнюдь не является ни социальным прогрессом, ни объективной неизбежностью. Точно так же сохранение человеческих качеств, пусть даже и сокращающее емкость рынков и их число, не является обреченной на провал тщетной попыткой цепляться за отжившее прошлое. Ведь социальный прогресс возникает не из подчинения изменившейся внешней среде, а из преобразования ее в соответствии с потребностями не личности, но человечности, которую она может в себе и не воплощать.

Подчинение изменившимся внешним условиям, приятие их, капитуляция перед ними, толерантность к ним отнюдь не означает гарантии успеха — ни для общества, ни для индивида. Классический пример — ледниковый период: подчинившиеся изменению внешних условий человеческие племена либо вымерзли, либо откочевали в теплые края, где и прожили с весьма умеренным прогрессом вплоть до прихода колонизаторов. И лишь оставшиеся, не подчинившиеся неблагоприятным условиям, а сопротивлявшиеся им, ценой чудовищных усилий и жертв (абсолютно бессмысленных с точки зрения рукопожатных общечеловеков, перенесись они в ту реальность) научились добывать и сохранять огонь, охотиться на животных и одеваться в их шкуры, — и дали тем самым начало современной цивилизации.

Сравнение нынешнего технологического вызова с тогдашним природным вполне правомерно: подобно тому, как первобытный человек жил в «первой», естественной природе, а человек индустриальной эпохи — во «второй», технологической, образованной транспортной и энергетической инфраструктурой, мы во многом живем уже в «третьей» природе — в ментальной инфраструктуре, созданной социальными сетями и технологиями формирования сознания.

И подчинение новым требованиям изменившейся внешней среды, как и в ледниковый период, отнюдь не гарантирует нам ни прогресса, ни даже выживания. Более того: насколько мы видим по начавшемуся процессу вымирания Запада (население США растет за счет рождаемости мигрантов), в отличие от нас не испытавшему геноцида либеральных реформ, по самоубийству Европы с помощью принципиально не интегрируемых «беженцев», подчинение объективным требованиям и расчеловечивание означает не созидание новой цивилизации, а лишь уничтожение старой под благовидными предлогами прогресса и прибыли.

В наше парадоксальное время консерватизм становится революцией, дремучие суеверия просыпаются на передовой науки, замшелая старина несет захватывающие дух новации, жестокая справедливость — добро, а неприятие отклонений рождает цветущее (а не заведомо бесплодное) разнообразие.

Потому что на повестке дня — вопрос или самоуничтожения человечества в силу подчинения беспощадным внешним требованиям, или наш прогресс и выход на невероятный, не предсказуемый ныне уровень — через сопротивление неприемлемому, в какие бы одежды радикальной новизны оно ни рядилось, и переработки его в новое качество.

Ключом к будущему является не изменчивость, а культурная матрица — и неимоверное везение Русского мира заключается в специфике русской культуры, уникально и неистребимо сочетающей самые дефицитные качества современного человечества: творчество, склонность к технологиям, гуманизм и мессианство. Главным сегодня становится наличие воли, единственно способной повернуть этот ключ, — не только для себя, но для всего человечества.