ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

Виктор Милитарев про «закон о шлепках» и о борцах с ювенальной юстицией
Итак, как все уже, наверное, знают, за прошедший месяц Государственная Дума в трех чтениях проголосовала за то, что наши всезнающие журналисты назвали «законопроектом, отменяющим закон о шлепках». На самом деле, речь идет о голосовании поправки в УК РФ. Или, точнее, о голосовании за отмену поправки в УК РФ. Речь идет о статье 116 Уголовного кодекса «Побои». В этой статье речь идет о «нанесении побоев или совершении иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса». Эта статья отделяет в самостоятельный состав преступления побои, в отличие от «причинения легкого вреда здоровью», о котором идет речь в статье 115. Но речь в ней идет не о «всех» побоях, а только о побоях с отягчающими обстоятельствами.

Если совсем популярно, то легкий вред здоровью — это то, за что могут выписать бюллетень. А побои — это то, что причиняет физическую боль, но не наносит вреда здоровью. Комментарии к УК поясняют, что побои — это «нанесение неоднократных ударов. Нанесение одного удара не может называться побоями». Так вот. За эти самые побои в чистом виде — наказание не связанное с лишением свободы. То есть, штраф, обязательные работы, или арест. Даже сама статья о побоях была летом перемещена из уголовного кодекса в административный. А вот если есть отягчающие обстоятельства, то помимо перечисленных наказаний, сроки которых при этом увеличиваются, предусматривается и уголовное наказание — лишение свободы на срок до двух лет.

К отягчающим обстоятельствам в исходном тексте статьи относятся «хулиганские побуждения» и «мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды», либо «мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Такова была статья 116, так сказать, «с самого начала». Однако, тогда же летом, к ней была принята поправка, по имени внесшего ее депутата называемая также «поправкой Крашенинникова». Согласно этой поправке, к отягчающим обстоятельствам, позволяющим, в том числе, назначить наказание, связанное с лишением свободы на срок до двух лет, относится также «нанесение побоев близким лицам». То есть супругам, родителям, детям, усыновителям, усыновленным, бабушкам, дедушкам и внукам. Эта-то поправка и была названа, скажем так, некоторой частью правозащитной общественности «законом о шлепках». И именно отмена этой поправки и голосовалась сейчас депутатами Государственной Думы.

О чем, собственно, идет спор? Инициаторы поправки надеялись на то, что если эту поправку принять, то страх перед возможностью уголовного наказания сможет остановить семейных насильников. Прежде всего, здесь имелись в виду мужики, избивающие своих жен и детей. А противники этой поправки озабочены другим. Их внимание направлено, в первую очередь, на борьбу со злоупотреблениями органов опеки и попечительства, которые уже не первый год под надуманными, а то и вымышленными предлогами регулярно пытаются отобрать детей из вполне нормальных и здоровых семей, и направить их в детдома или в приемные семьи. По мнению этой части общественности, принятие поправки создаст ситуацию, когда за шлепок ребенка по ягодицам или порку ребенка ремнем, родители могут загреметь на нары.

Честно говоря, аргументы обеих сторон не представляются мне достаточно убедительными. Что говорят победившие на сегодняшний день сторонники изъятия «поправки Крашенинникова» из 116 статьи УК РФ? Их аргументы таковы. Во-первых. Они считают несправедливой ситуацию, когда за побои постороннего человека предусматривается наказание, не связанное с лишением свободы, а за побои членов семьи и других близких людей можно и «двушечку» получить. Во-вторых. Они считают несправедливым ситуацию, когда по статье 115 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью», в отсутствие отягчающих обстоятельств, предусматривается, опять же, только наказание, не связанное с лишением свободы, а по статье 116, относящейся к «более легкому» правонарушению — побоям, такое наказание присутствует.

В-третьих. Они считают, что против лишения свободы семейных насильников будут возражать их жертвы. Поскольку очень многие женщины, даже желая наказать «по закону» бьющего их мужа, категорически не желают того, чтобы «отец их детей имел судимость». И, наконец, в-четвертых. Они утверждают, что, как я уже говорил, поправка Крашенинникова неизбежно должна привести к тому, что органы опеки и попечительства будут массово «изымать детей» из семей, в которых родитель ударил ребенка.

Честно говоря, все эти аргументы, на мой взгляд, являются либо откровенными софизмами, либо чистым враньем. На первый аргумент ответ простой — законодатель считает внутрисемейное насилие более социально опасным, чем нанесение побоев постороннему лицу. С такой логикой можно спорить, но она является совершенно ясной. Второй аргумент просто смехотворен. Ведь никто не мешает и в 115 статью добавить как отягчающее обстоятельство «умышленное нанесение легкого вреда здоровью близким лицам». Так что, здесь и спорить не о чем. Мы имеем дело с очевидным шулерским передергиванием.

Третий аргумент тоже, на мой взгляд, откровенно смешон. Потому что если избитая жена не желает, чтобы избивший ее муж сел в тюрьму, то ей, пардон, ничего не мешает попросить суд о том, чтобы этому мужу было назначено наказание, не связанное с лишением свободы. И может быть, я, конечно, в людях ничего не понимаю, но мне почему-то кажется, что если муж не является откровенным извергом, то суд обязательно прислушается к такой просьбе. Более того, за все время действия поправки суды ни одного разу не назначили наказания, связанного с лишением свободы, за «нанесение побоев близким лицам». Так что, видимо, борцы с поправкой Крашенинникова считают наших судей либо полными идиотами, либо жестокими садистами. И, наконец, в этом аргументе, помимо вранья, присутствует и передержка. Поскольку поправка Крашенинникова явным образом направлена на защиту жен и детей от избивающих их мужей-самодуров, а не на защиту детей от «шлепков» и всяких неумных «семейных наказаний».

Четвертый аргумент также является смесью вранья с передержками. Враньем является распространение лживых слухов о том, что при помощи поправки Крашенинникова из семей, якобы, «отобрали множество детей». Это не то, чтобы просто вранье, это грязная клевета. За все время действия поправки ни у одного человека, судимого за нанесение побоев близким лицам, ни одного ребенка никуда не отобрали. Но самое главное здесь даже не во вранье, а в передержке. Я не могу понять — противники поправки Крашенинникова действительно считают, что если человека осудили за нанесение побоев своему ребенку на наказание, не связанное с лишением свободы, и, более того, осудили не по уголовному кодексу, а по административному, это что, является индульгенцией от столь пугающего их «изъятия ребенка» злокозненной «ювенальной юстицией»?

Или они просто приходят в ужас и негодование от одной мысли, что в принципе возможна, хотя и маловероятна, ситуация, когда какого-то родителя посадили в тюрьму за то, что он поднял руку на своего ребенка. То есть, это на самом деле «священный ужас»? Негодование против «кощунственного допущения такой возможности»? Если так, то перестаньте врать. И скажите прямо, что детей надо бить, и вы не позволите государству этому препятствовать. Впрочем, еще раз скажу. Вся эта истерика для меня совершенно удивительна, поскольку поправка явно была нацелена на защиту жен от ударов кулаком по зубам или в скулу, а вовсе не на защиту детей от «шлепков» и даже от «ремня».

Итак, аргументы противников поправки, мягко выражаясь, не внушают доверия. Однако, как это ни странно, столь же слабы и аргументы сторонников сохранения поправки. Это даже не аргументы. Это один-единственный аргумент. Сторонники поправки утверждают, что в случае ее изъятия уровень насилия в семье обязательно повысится. Мол, как муж вернется после обязательных работ или ареста, так в отместку изобьет жену до полусмерти. Конечно, исключать такого нельзя. Однако напомню. Поправка действовала всего полгода, и суд ни разу ею не воспользовался для назначения лишения свободы семейным насильникам. А «до поправки» наказания были, такие же, как и сейчас, «без поправки». Значит, после нынешней отмены поправки Крашенинникова уровень насилия в семье не повысится, а останется таким же, каким и был.

Более того, знающие люди говорят, что все действующие законы против насилия в семье у нас не действуют почти никогда, поскольку подавляющее большинство подвергнувшихся побоям или причинению легкого вреда здоровью женщин отказываются от возможности наказания избивших их мужей.

Итак, я надеюсь, после приведенной мною аргументации читатель может убедиться и сам, что весь громкий сюжет вокруг пресловутого «закона о шлепках» не стоит и выеденного яйца. Можно согласиться с законодателем, что поправка Крашенинникова была лишней. Но ровно также можно согласиться и с тем, что поправка могла бы остаться на своем месте, вместе с такой же поправкой к статье 115, которую, в таком случае, стоило бы принять. Однако и тот и другой вариант практически почти никак не отразятся на существующем уровне семейного насилия.

Откуда же, в таком случае, столько эмоций, зачастую бурных и даже доходящих до истерики, вокруг этой дискуссии? Во-первых, наш народ вообще очень уязвим к темам, касающимся болезненных сторон семейной жизни. Во-вторых, прошедшая дискуссия оказалась фокусом внимания и катализатором конфликта двух существующих в нашем народе субкультур, отличающихся своим отношением к семье. Одни говорят: «Детей нельзя бить никогда и ни при каких обстоятельствах», другие считают, что «ремень воспитанию не помеха». Одни считают, что семейное насилие у нас чрезвычайно распространено и является одной из базовых проблем семейной жизни. Другие считают, что «все это чрезвычайно преувеличено». Ну и так далее. Большинство, конечно, как всегда, посередине. Но такого рода дискуссии, как нынешняя, всегда активизирует крайние позиции.

И, наконец, в-третьих, тут присутствует не только конфликт субкультур, но и конфликт двух лобби. Эти два лобби — борцы с семейным насилием, они же феминисты и феминистки, и защитники традиционных семейных ценностей, они же борцы с ювенальной юстицией. И та, и другая группы общественников, на мой взгляд, занимаются очень добрым делом и приносят большую пользу для общества. Одни борются против семейного насилия и помогают его жертвам, борются за равноправие полов, выявляют случаи сексуального давления начальников и так далее. Другое дело, что это хорошее нередко связано и с тем, что я хорошим назвать никак не могу. Это провозглашение полной свободы абортов и симпатии к ЛГБТ.

То же самое и со второй группой. Они приносят огромную пользу, привлекая внимание общества к злоупотреблениям органов опеки и попечительства. А этих злоупотреблений за недавние годы стало уж как-то очень много. Родителей пытаются лишить родительских прав или ограничить в родительских правах по самым ничтожным и надуманным поводам. То в холодильнике мало продуктов, то в комнате не убрано, то у родителей маленькая зарплата или временная безработица и так далее. Думаю, тут явно видны, во-первых, корыстно-коррупционные мотивы, а во-вторых, подлый чиновничий карьеризм, подобный карьеризму тех полицейских начальников, которые сажают в тюрьму невиновных ради очередного «раскрытия» и новой звездочки на погонах. И бороться с этим свинством крайне необходимо и чрезвычайно полезно для общества.

Однако и здесь присутствуют свои явные негативные стороны. Я об этом уже на «Свободной прессе» писал в статье «Конвертация семейных ценностей», поэтому скажу здесь кратко. Подобно тому, как феминистки видят всюду «заговор против женщин» и «тиранию мужчин», наши защитники традиционных ценностей имеют свою конспирологию. Они уверены, что мы имеем дело не просто со злоупотреблениями органов опеки, а с сознательным заговором против семьи, дирижируемым из-за границы. Именно поэтому они называют себя борцами с ювенальной юстицией, хотя никакой ювенальной юстиции сегодня в России нету. Да и на Западе органы ювенальной юстиции отнюдь не всегда или, скажу осторожнее, не только занимаются политикой разрушения традиционной семьи. Хотя, конечно, отрицать то, что на Западе проводится агрессивное навязывание «сексуального воспитания» и терпимости к ЛГБТ, совершенно невозможно.

К сожалению, одной конспирологией дело у нас не ограничивается. Борцы с ювенальной юстицией весьма скептичны к самим идеям защиты прав ребенка и борьбы с внутрисемейным насилием. Многие из них уверены, что у ребенка нет никаких прав, а есть обязанности подчинения родителям, потому что родители своему ребенку ничего плохого не сделают. А некоторые считают, что никакой проблемы семейного насилия не существует. А все это выдумки коварной «ювеналки», которая интерпретирует как семейное насилие любые законные родительские запреты, вроде запретов принимать наркотики или заниматься сексом в детском возрасте. А еще в этой среде распространено чрезвычайное недоверие к практикующим психологам и терапевтам, и, наоборот, существует уверенность, что «все эти психологи — агенты ювеналки». Я уж не говорю о том, что любые жалобы детей на родителей они оценивают как «доносы очередных Павликов Морозовых».

И именно эти круги и устроили массовую истерику с давлением на депутатов против поправки Крашенинникова. Они и придумали бредовую идею, что эта поправка на самом деле является нормой, согласно которой «родителя, шлепнувшего ребенка, нужно посадить в тюрьму».

Подводя итог, скажу, что вся эта дискуссия, по сути, может быть описана шекспировским определением «много шума из ничего». Вопли одинаково преувеличивающих реальные угрозы своим ценностям противников образуют классический белый шум. Но я, тем не менее, хорошо понимаю моего друга Сергея Шаргунова, который отказался голосовать за удаление поправки о «нанесении побоев близким лицам» из статьи 116 УК. Уж слишком много дурно пахнущего шума произвели, пытаясь убедить депутатов в своей правоте, сторонники этого удаления.

По существу же проблемы я, с одной стороны, полностью согласен с нашим президентом. Бить детей, конечно, нельзя. Но отбирать детей у родителей, которые имели глупость побить своего ребенка также нельзя. Но это лишь одна сторона вопроса. А есть и другая. Семейное насилие существует. И это не только физическое насилие. Что бы ни говорили наши «антиювеналы», есть и очень серьезная проблема психологического насилия в семье. И для решения этих проблем нужны серьезные просветительские усилия государства и Церкви. Прежде всего, по запуску семейных психологических служб. И я очень надеюсь, что все крики о «шлепках» не помешают их созданию