Ленин в декабре

Последние усилия больного вождя остановить раскол в партии
Валерий Бурт

В декабре 1922 года тяжелая и таинственная болезнь Ленина стремительно прогрессировала. Его слабеющее тело били инсульты, сотрясали приступы. Врачи смущенно опускали глаза и разводили руками, но Ильич и без них понимал, что недуг, скорее всего, будет прогрессировать, и потому отчаянно торопился. Его, возможно, больше, чем собственная болезнь, беспокоила накалившая обстановка внутри партии. Необходимо было готовиться к I Всероссийскому съезду Советов, на котором решался вопрос о создании Советского Союза.

Испуганные эскулапы

В ночь с 22 на 23 декабря состояние Ленина, который был привезен из Москвы в Горки, резко ухудшилось. Наутро он не мог двигать ни правой рукой, ни правой ногой. Но когда в комнату, пропахшую лекарствами, пришли врачи, первое, о чем распростертый на постели вождь попросил: разрешить ему диктовать стенографистке или Крупской.

Он был так взволнован, что врачи согласились, возможно, испугавшись стать его могильщиками. Однако позволили диктовать только несколько минут в день.

На следующий день Ленин снова обратился к врачам с той же просьбой. Врачи запротестовали, но тогда он пригрозил, что откажется от лечения. Тогда эскулапы обратились к соратникам Ленина.

Сталин — главный наблюдатель за лечением Ленина, Каменев и Бухарин приняли совместное решение:

1. Владимиру Ильичу предоставляется право диктовать ежедневно 5−10 минут (потом это время было увеличено — авт.), но это не должно носить характера переписки, и на эти записки Владимир Ильич не должен ждать ответа.

2. Свидания запрещаются. Ни друзья, ни домашние не должны сообщать Владимиру Ильичу ничего из политической жизни, чтобы этим не давать материала для размышлений и волнений".

Что это — истинная забота о здоровье вождя или удобный случай его изолировать и начать борьбу за власть?

Ленин имеет на этот счет собственное мнение, но не высказывает. Лишь сравнивает свое положение с участью заключенного. В разговорах с дежурными секретарями часто повторяет: «Если бы я был на свободе…» По словам Крупской, он часто упоминает тюрьму.

Профессор Отфрид Ферстер, наблюдавший вождя, позднее писал, что «болезнь Ленина была обусловлена в первую очередь внутренними причинами, она развивалась по внутренним закономерностям, независимо от внешних факторов, с беспощадной закономерностью… Если бы Ленина в октябре 1922 года и дальше оставляли бы в бездеятельном состоянии, он лишился бы последней большой радости, которую он получил в своей жизни. Дальнейшим полным устранением от всякой деятельности нельзя было бы задержать ход его болезни. Работа для Владимира Ильича была жизнью, бездеятельность означала смерть».

Война Сталина и Троцкого

Ленин, смирившись со своей участью, начал диктовать «Письму к съезду», которые позже назвали его «политическим завещанием». Силы таяли, он забывал мысли и слова. Но снова и снова говорил. Потому что не мог молчать, многим был озабочен. Ильич опасался раскола между «двумя классами» — рабочими и трудовым крестьянством, на чей союз опиралась деятельность партии.

Ленина тревожили распри между Сталиным и Троцким. Он писал: «Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут…»

Но этой войне Ленин помешать уже не мог. Он думал о том, что будет с другими партийцами. Но, наверное, не мог предположить, что скоро они начнут «съедать» другу друга.

По ленинской оценке, Троцкий — «самый способный человек в нынешнем ЦК», однако проявлял «чрезмерную самоуверенность и чрезмерное увлечение чисто административной стороной дела». Оппонента Троцкого, «замечательного грузина», как когда-то его назвал, Ленин характеризовал более настороженно: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».

Сталин получил этот пост в апреле 1922 года. Ленин вскоре заболел, редко общался с соратниками, но обменивался с ними записками и был в курсе дел. К нему не раз приезжали товарищи по партии. Бывал и Сталин. Они беседовали, спорили, но в разговоре не мелькало искр. Сталин понимал, что дебатировать с Лениным нет смысла, он сильнее в полемике. Да и резонно предполагал, что болезнь, возможно, скоро заставит его умолкнуть…

Позже, в январе 1923 года после скандала Кобы с Крупской, когда он с ней грубо обошелся, Ильич предлагал «товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.»

Зиновьеву и Каменеву Ленин припомнил колебания в решающий момент Октябрьской революции, однако не затаил обиды. Хвалил Бухарина — «крупнейший, ценнейший теоретик партии», но оговаривался: «он никогда не понимал вполне диалектики». И считал, что его взгляды «с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским».

У Пятакова Лепнин отметил «выдающиеся способности», однако заметил, что он слишком увлекается «администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».

Ленин вольно или невольно давал понять, что не видит в рядах большевиков своего преемника. Отчасти поэтому, когда вождь слег окончательно, партию начали сотрясать разногласия. Но в декабре 1922 года Ленин, вероятно, все-таки втайне надеялся, что его недуг излечим. Или, во всяком случае, несколько лет он еще протянет, и успеет навести порядок в рядах большевиков.

«Сталин не мог более сомневаться, что возвращение Ленина к работе означало бы для генерального секретаря политическую смерть, — писал Троцкий. — И наоборот: только смерть Ленина могла расчистить перед Сталиным дорогу…»

С конца декабря 1922 года Ленин уже не мог работать. Болезнь окончательно оккупировала его организм.

Союз советских республик Европы и Азии

Ильич слег незадолго до эпохального события — I Всероссийского съезда Советов, который должен был провозгласить образование СССР. Он должен был выступить на форуме, но крайне болезненное состояние не позволяло ему это сделать. Кстати, Ленин предлагал назвать будущее объединение Союзом советских республик Европы и Азии.

Однако ленинский вариант был отвергнут, и взят за основу тот, что существовал потом без малого 70 лет — Союз Советских Социалистических Республик. Хотя ленинская идея была красивее, да и многие верили, что свершится мировая революция, и под красные знамена с серпом и молотом рано или поздно встанут граждане других стран.

Но даже если отбросить фантазии, вариант Ленина точнее отражал действительность. Ведь страны, вошедшие в союз, такие, как Россия, Украина, Белоруссия, Грузия, Армения, Азербайджан назывались именно «республиками». Что же касается Туркменистана, Таджикистана, Башкирии и Татарстана, то они уже были в составе РСФСР на момент создания державы.

Сталин представлял себе мощное государство из нескольких республик с главенствующей державой — Россией и основной столицей Москвой. Остальные же члены союза, должны быть, по его мнению, «дочерними», имеющими меньше прав. Хотя формально им предоставляли автономию.

Ленин же хотел видеть союз республик с равными правами. Но этого не произошло. В СССР никто не утверждал, что главной была РСФСР, но все указания необходимые к исполнению, исходили из Москвы. Именно Москва составляла конкуренцию всему окружающему миру. Туда стекались лучшие умы и самые ценные кадры из всех союзных республик.

В итоге победило мнение Сталина. И автономию республики, как он настаивал, получили. Но лишь формальную, на бумаге.

… Декларация об образовании СССР была подписана 30 декабря 1922 года на I съезде Всероссийском Советов. Под горячие аплодисменты было объявлено, что почетным председателем форума избран Ленин.

Источник