| Главная » Статьи » Украина, Россия ,США, ЕС..... | [ Добавить статью ] |
Елена Глищинская: со мной случилось чудо — меня спасли
 Одесская журналистка-политзаключённая, проведшая год в Одесском СИЗО и даже родившая там ребёнка, рассказала корреспонденту ТАЙМЕРА о своём деле, условиях содержания в СИЗО и действиях украинских правоохранителей. Об обвинении Меня обвиняют по двум статьям — угроза территориальной целостности Украины и измена родине (государственная измена). По обеим этим статьям проходят одни и те же эпизоды, а именно, проведение двух круглых столов в Белгороде-Днестровском и Измаиле, митинг в Белгороде-Днестровском и намерение принять участие в конференции Народной рады Бессарабии. Все эти мероприятия на самом деле между собой никак не связаны и не имеют ничего общего с сепаратизмом или изменой родине. Круглые столы были организованы при поддержке благотворительного фонда народного депутата Виталия Барвиненко, к участию в них были привлечены представители местных властей, депутатского корпуса, научной элиты. Я выступала там в качестве организатора этих мероприятий. Есть видео этих мероприятий от начала и до конца, и это видео есть в материалах дела. Там видно, что никто никого ни к чему такому не призывал. Наиболее острый вопрос, который тогда нами обсуждался, — печатать или нет учебник гагаузского языка. Остальные вопросы касались культурной и исторической самобытности региона — обсуждались перспективы работы музеев, необходимость изучения детьми истории родного края, родного языка и т.д. Обсуждали необходимость проведения большого форума, где представители различных национальных общин, из разных районов, могли бы встретиться и обсудить общие насущные проблемы. Такой дискуссии никогда не было, и нам казалось, что это хорошее начинание. А оказалось, что это угроза территориальной целостности, а я — сепаратистка и враг государства. Митинг в Белгороде-Днестровском вообще имел сугубо экономическую направленность, и там я присутствовала в качестве журналиста. Намерение участвовать в конференции Народной раде Бессарабии — это третья история, никак не связанная с двумя предыдущими эпизодами… Все эти события между собой никак не связаны, но вопреки здравому смыслу всё это объединили и слепили против меня большое и громкое дело. В обвинительном акте есть интересна фраза о том, что моя деятельность могла бы в дальнейшем привести к тому, что среди населения создались бы такие настроения, которые могли бы привести к отделению от Украины каких-то её территорий. То есть, возможно, когда-нибудь, а возможно и никогда, такие настроения среди населения могли появиться, и в связи с этим меня срочно необходимо изолировать от общества и поместить в тюрьму, что, собственно, и было сделано. При обыске у меня дома сотрудники СБУ нашли мои материалы 2009-2010 годов об истории Бессарабии. Эти материалы были приобщены к материалам дела, оказалось, что эти тексты доказывают, что я ещё с 2009-2010 годов имела намерения отсоединить от Украины часть её территорий, и, собственно, с тех пор всё это и готовила — воплощала злой умысел в реальность… Вот так в больной фантазии сотрудников СБУ родилась международная организованная группировка, которая действует на территории нескольких государств: Украины, Молдовы, России, Приднестровья. Участники этой группировки, в том числе и я, по мнению украинских силовиков, вынашивали преступные планы по отделению чего-то там от чего-то там… Об аресте Я никогда не думала, что это произойдет. Я думала, что мы живём в правовом государстве и просто так арестовать человека за его профессиональную и общественную деятельность — невозможно… Я ошибалась! Меня арестовали. Я находилась дома со своими двумя детьми, когда в 5:30 утра ко мне в квартиру вломился с десяток спецназовцев СБУ. Меня сразу изолировали от детей. Их под дулами автоматов вывели из квартиры и отправили в школу, мне к детям подходить и говорить с ними запретили. Обыск продолжался около 8 часов, за которые они перевернули мне всю квартиру. Изъяли технику, литературу по журналистике, по истории, какие-то мои старые материалы, которые я писала по Бессарабии... После обыска меня увезли в СБУ, а через несколько дней суд отправил меня в СИЗО как опасную для общества преступницу.  Об условиях содержания в СИЗО Нахождение в СИЗО само по себе — самая строгая мера пресечения. Условия содержания критические: сырость, плесень, туберкулёз, то, чем там кормят, сложно назвать питанием… Меня не содержали вместе с такими же как я — преследуемыми по политическим мотивам, меня с первых дней поместили в обычную камеру, к уголовникам, среди которых были и женщины-убийцы. Это такой моральный прессинг, применяется к особо несговорчивым «политическим». Но самое интересное началось, когда выяснилось, что я беременна… Вместо того, чтобы ослабить режим содержания (перевести, например, в медчасть), мне наоборот его ужесточили: запретили прогулки, стали обыски в камере проводить каждый день, стали ограничивать в передачах — отказывались многие из продуктов принимать. Какое-то время мне отказывали в должном медицинском уходе, пока у меня не начались реальные проблемы со здоровьем вплоть до угрозы выкидыша. Были дни, когда мне было реально очень плохо, но меня, тем не менее, вывозили в суд, где мне приходилось часами сидеть в сыром и холодном подвале, дожидаясь своего заседания. Даже из больницы из-под капельниц забирали и везли в суд. Мне были запрещены свидания с родными, единственный с кем я могла видеться, — это мой муж, и то только потому, что он адвокат. Ни родителей, ни детей мне видеть не позволяли, краткие встречи были в суде — я в клетке, они в метре-двух от меня по ту сторону решетки. Ни обнять, ни поцеловать… Понять меня сможет только мать, которую разлучали с её детьми. Об угрозах и предложениях силовиков С самого первого дня, как меня арестовали, мне открыто предлагали дать показания на народного депутата Барвиненко и тем самым облегчить свою личную участь и, возможно, даже выйти на свободу. Ну и, конечно же, я должна была признать свою вину, то есть согласиться с той ахинеей, которую они мне приписали. В этом случае мне обещали снисхождение при вынесении приговора, как это было с другими товарищами, которые проходили со мной по делу.  Виталий Барвиненко Я отказалась! Они не ожидали, что я откажусь, и их реакция была жёсткой. Мне стали угрожать лишением материнских прав, говорили, что буду сидеть до тех пор, пока не сознаюсь и не дам нужные им показания, что никто мне не поможет, если я не начну сотрудничать. Тогда мне казалось, что всё это невозможно! Мне казалось, мы живём в правовом государстве, далёком от идеала, но в правовом, и то, о чём они говорят, просто невозможно в нашей стране. Теперь я понимаю, что в нашей стране возможно всё — вопреки законам, здравому смыслу, вопреки совести и человеческому достоинству! В тот день, когда я родила, в роддом спешно приехал прокурор. Почти сразу после родов мне поступило предложение от прокуратуры, согласно которому мне предлагалось отказаться прямо в роддоме от моего новорождённого сына, после чего меня отпустят, и я беспрепятственно смогу покинуть территорию Украины. Я даже не знаю, как это можно прокомментировать…. Ещё одно гениальное предложение мне поступило от сотрудников СБУ прямо перед моим освобождением и вылетом в Москву. Мне предложили вылететь в Москву на обмен, там я должна была бы якобы передумать, сесть в самолёт и вернуться в Украину (смеётся). Понять логику этого предложения мне не дано, особенно с учетом того, что в Украине оставаться на свободе на законных основаниях я не могу, так как уголовное преследование в отношении меня не завершено. Всё время моего нахождения под стражей мне предлагали сотрудничать со следствием. Неоднократно давали бумагу с уже написанными якобы моими показаниями, которые я должна была подписать и тем самым спасти себя, но оговорить людей. Я думаю, что также произошло и с Артёмом Бузилой, что те показания, которые он на меня дал, это не он придумал, а ему дали уже готовый текст нужного содержания, который и заставили подписать. Да, у меня тоже были моменты, когда было совсем плохо, когда понимаешь, что ничего сделать не можешь, и руки опускались, и я думала уже сознаться во всем, чего не делала, только бы этот кошмар закончился. Но мне предлагали подписать настолько абсурдные показания на других людей, что я не могла себе позволить так поступить. Я вряд ли бы смогла с этим жить дальше…  Об освобождении Я уже и не надеялась, что это когда-нибудь произойдёт, не ожидала… Для меня и моего сына моё освобождение — это чудо! Я искренне благодарна всем тем людям, которые включились в этот процесс и спасли меня и моего сына! В понедельник (13 июня) мне сообщили, что меня будут вывозить в суд на заседание, которое не было запланировано. Пришёл мой муж и сказал, что вроде появилась возможность меня обменять. С учётом того, что такие разговоры периодически велись и ничем в итоге не заканчивались, а я продолжала сидеть, я не поверила и не придала этому значения. Я понимала, что что-то происходит, но уверенности не было. Заседание весь день откладывали и переносили. Состоялось оно аж вечером. Мне отменили меру пресечения, несмотря на то, что за два дня до этого этот вопрос уже поднимался, и тогда судьи категорически отказались меня освободить из-под стражи. Законных оснований рассматривать этот вопрос снова и так срочно у судей не было, но это не помешало им рассмотреть ходатайство прокуратуры об отмене мне меры пресечения и даже удовлетворить его. Мне отменили меру пресечения в виде содержания под стражей и освободили в зале суда. Меня выпустили из клетки, но покинуть зал мне не дали. Тут же полиция меня окружила, взяла под белы рученьки и передала под конвой СБУ. Из суда меня отвезли в больницу, где я находилась с сыном, дали немного времени собраться, собрать ребенка и увезли в Киев. Всё это было сделано очень тайно и очень срочно. Мне до последнего никто не говорил, куда нас везут, а на мои вопросы мне отвечали, что мне ещё не время знать. Мы едем, а я думаю: «Куда нас везут? Ну, скорее всего на обмен». Где будут менять в Луганске или Донецке — непонятно. Наверное, довезут до границы, там меня с ребенком высадят, и что дальше? Всё ли необходимое у меня с собой есть, как там всё это будет?». Когда мы узнали, что едем не в Донецк или Луганск, а в Киев, где нас будет встречать самолёт, я просто не могла в это поверить! Больше всего я боялась за малыша! Дорога дальняя, трудная, куда в итоге попадём — непонятно было, поэтому я очень переживала, как он всё это перенесёт. Областная больница, где мы находились последние несколько недель перед обменом, выделила нам реанимобиль, на котором нас доставили в Киев. В Москве нас тоже встречала «скорая», которая сразу из аэропорта доставила нас в детскую больницу. В Украине, к сожалению, выйти на свободу шансов у меня не было. Единственным моим шансом был обмен. В Украине на законных основаниях оставаться на свободе я не могу. По тем статьям, которые мне вменяют, предусмотрена единственная мера пресечения — содержание под стражей. Уголовное производство в отношении меня не закрыто. Коллегия Приморского суда продолжает рассматривать моё дело. Поэтому в Украине у меня не было бы ни единого шанса. Речи о снятии с меня обвинений или хотя бы переквалификации обвинений в мой адрес, не идет. Об информационной войне Как только меня освободили, в интернете сразу же появился ряд публикаций абсолютно идентичных по содержанию, в которых журналисты якобы разоблачают или уличают меня и депутата Барвиненко в том, что некогда мы вместе с ним летали в Москву за получением каких-то инструкций. Понятное дело, что это новый виток моей истории и развития моего дела. Это вброс якобы свежей и актуальной информации, направленный на дискредитацию меня в глазах людей не только в Украине, но и в России. Я думаю это напрямую связано с тем, что я нахожусь уже не в Украине, а на территории Российской Федерации, и меня срочно нужно дискредитировать. С этим же связаны и все эти выступления официальных лиц от Украины, которые рассказывают о нас как об агентах ФСБ, Кремля и т.д. Это информационная война, и в ней нужно выстоять и победить! О малыше К счастью, его состояние постоянно улучшатся. Всё самое страшное уже позади. То лечение, которое было начато в Одессе, мы продолжили в московской больнице и идём на поправку. Самое главное, что мы теперь вместе, и нас больше никто не разлучит. Мы уже в безопасности, теперь мне и жизни моего ребенка ничего не угрожает! Это самое главное!  О планах на будущее Первое, о чём я стала думать после своего освобождения: чем я могу помочь тем сотням и тысячам людей, которые, в отличие от меня, по-прежнему остаются в украинских тюрьмах. Со мной случилось чудо — меня спасли и возможно теперь я смогу кого-то спасти, смогу помочь тем людям, которые претерпевают лишения в современной Украине. О том, что происходит сегодня в Украине, должны знать не только в России, но и в Европе, Америке. Весь мир должен видеть и знать, что на самом деле происходит в Украине — как нарушаются права человека, что происходит со свободой слова, о том, что люди не защищены от произвола правоохранителей, судей, властей. Я сама прошла этот нелёгкий путь от подследственного до освобождённого, на себе испытала «справедливый» украинский суд, познала тяготы лишения свободы, и я думаю с учетом моего личного опыта, опыта профессиональной журналистской деятельности, я смогу помогать таким же людям как я, которые остались в Украине и нуждаются в помощи. Наш Генеральный прокурор говорит, что он в тюрьме получил достаточное образование для того, чтобы работать генеральным прокурором (улыбается). Он в тюрьме пробыл два года, я — чуть более года, но думаю моего опыта и знаний мне хватит для того, чтобы заняться правозащитной деятельностью. А если серьёзно, мне очень хочется помочь всем тем людям, которые остаются в украинских тюрьмах, в большинстве своём по надуманным обвинениям, люди сидят годами без каких-либо на то оснований, просто потому что кому-то так нужно, просто потому что украинское законодательство и судебная система очень далеки от совершенства. Если мне удастся не просто рассказать миру о своём личном опыте, а помочь хотя бы одному или нескольким людям, таким же как я, это будет очень хорошо. О возвращении в Украину Конечно, я хочу вернуться в Украину, в Одессу. Там мой дом. Моя семья — родители, дети. Я за них очень переживаю и очень скучаю по ним. Пока что моё возвращение в Украину невозможно, но я обязательно вернусь, когда на Украине настанут лучшие времена! Беседовала Надежда Мельниченко | |
| Просмотров: 448 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
МЕНЮ
Новости
Опрос
Статистика