| Главная » Статьи » Жизнь в России | [ Добавить статью ] |
«Вы пенсионерка? Хотите поработать? Очень хорошо. Только это не к нам»
|
Уволенных пожилых людей заставят вкалывать там, где им и не снилось Людмила Николаева  Хотите нормально жить и после выхода на пенсию? Устраивайтесь на работу — сил-то, небось, ещё ого-го? 60−70 лет по нынешним временам — не старость. Берите в руки лопаты, пилы, другой инструментарий, и за работу. Не хотите дворниками, станочниками, уборщиками? Не проблема, переучим на какую-нибудь другую специальность. Примерно так рассуждают в Минтруда РФ в ответ на возмущения сограждан-пенсионеров более чем скромными пособиями по старости. Справедливо именуя их не иначе, как «приплатой для скорейшего дожития». Чиновников данного ведомства поддерживают коллеги из Пенсионного фонда, полагая, что «необходимо ставить на повестку дня вопрос о пересмотре критериев утраты трудоспособности», а также «когда и в каком возрасте наступает старость». Об этом не раз публично заявлял в своих выступлениях один из ведущих специалистов ПФР Аркадий Соловьев. «В перспективе утрата гражданином трудоспособности в одном виде деятельности не означает утраты в другом, а служит лишь поводом для переобучения и ротации кадров», — утверждал он за полгода до принятия скандальной пенсионной реформы. Чем, надо полагать, немало удружил главному лоббисту повышения пенсионного возраста «Единой России», а с ней и действующей власти. Но вот продавили пенсионную реформу вопреки мнению подавляющего большинства населения. И что? Нет отбоя от предложений работы гражданам «серебряного возраста»? Активно переучивают с учетом их знаний, опыта, квалификации, чтобы стали ещё более профессиональны, и, значит, востребованы? Будучи не так давно в Пскове, корреспондент «СП» поинтересовалась у знакомой 63-летней Елены Ягодной (фамилия изменена), почему она вот уже год как не работает — устала или, не дай бог, чем болеет? Услышала в ответ: работала бы с удовольствием, и сил хватает, и желания, но в школе, где много лет была учителем физкультуры, пришлось уступить место более молодой коллеге, а вакансий по профилю в её глубоко дотационном городе не нашлось. Переквалифицироваться же из тренера в складские рабочие, как ей предложили в Центр занятости населения, отказалась. Других предложений не было. Кстати, и сам этот центр оказался так законспирирован, отметила она, что пока его нашла, устала, будто марафон пробежала. — Мы тут (в Пскове — авт.) и без этих сомнительных центров научились зарабатывать дополнительную к пенсии копеечку, — рассказала Елена Александровна. — Кто — продавая на рынке, у оживленных трасс собранные в лесу грибы-ягоды. Кто, как и я, давая частные уроки. «СП»: — Повезло — у вас востребованная во все времена профессия. А что делать тем, кто вкалывал разнорабочим на заводе или продавцом в магазине, клерком в какой-нибудь конторе, и получает теперь смешную пенсию в 12−15 тысяч рублей? Есть такие знакомые? — Таких у нас полгорода. Спасаются собственными садами-огородами, или если посчастливится, нянями в семьях, теми же разнорабочими… Схожая ситуация в старинном, основан в ХVIII веке, Сясьстрое Волховского района Ленинградской области. Есть там целлюлозно-бумажный комбинат, хлебозавод, агрофирма. А работы для пенсионеров нет. Потянулись с недавних пор и они вслед за детьми-внуками в областной центр, а то и дальше, в Петербург. В Петербурге свои «закавыки». В чем ваш корреспондент лично убедилась, взявшись выяснить на предприятиях с сильной, как считается, профсоюзной организацией, как и чем конкретно помогают тем горожанам, кому от 60 до 75 лет. В Минтруда РФ определили именно такие границы бодрости отечественных пенсионеров. Позвонила, в частности, председателю территориальной организации профсоюза работников судостроения, судоремонта и морской техники Сергею Максименко. Он оказался на редкость занятым человеком. Сослался на невозможность обсуждать больную для сограждан тему, и отключил связь. Следующий звонок лидеру Северо-Западной территориальной организации профсоюза работников водного транспорта Михаилу Шарову. — Работают у нас пенсионеры, да, никто их не гонит, если справляются, — сказал Михаил Иванович. — Сведений о том, что кого-то уволили из-за возраста, у меня нет. Хотя об этом лучше спрашивать на местах. «СП»: — Скажите, пожалуйста, а действуют ли на ваших заводах, в вузах курсы по переподготовке или переквалификации для работников, перешагнувших 60-летний рубеж? — А как же. Запиши номер телефона. Я набрала указанный собеседником номер в радостном нетерпении: наконец-то нашла положительный пример! Но рано, как оказалось, радовалась. Снявшая на том конце провода трубку городского телефона Мария Эдуардовна (фамилия была произнесена с такой космической скороговоркой, что, каюсь, не разобрала) оказалась главным специалистом комитета по труду и занятости Петербурга. К транспортникам, хоть даже водным, прямого отношения этот комитет не имеет. — Вы пенсионерка? Хотите поработать? Очень хорошо. Только это не к нам. Запишите номер телефона районного агентства по занятости. Там вам помогут. В это агентство я дозвонилась с третьей попытки — номер долго не отвечал. — Вы пенсионерка? Хотите поработать? Очень хорошо, — заучено ответил мне приятный женский голос (одни курсы, что ли, оканчивала с Марией Эдуардовной?). — Только это не к нам. Я могу лишь проконсультировать. «СП»: — Подскажите, пожалуйста, на какую работу я могу рассчитывать, будучи профессиональным филологом? — Это не ко мне. Запишите телефон Центра, где разработаны программы для пожилых. (А о чем тогда здесь консультируют? — авт.). В Центре переподготовки сообщили кратко: откройте наш сайт, там все записано. «СП»: — А что делать тем, у кого нет компьютера, интернета, чтобы выйти на ваш сайт? — Тогда с паспортом, по адресу, в часы работы Центра… Полдня ушло у меня, чтобы продвинуться на каких-то полшага! Уже ближе к вечеру в другом комитете городской администрации и по большому блату, то есть, благодаря давнему своему знакомству с одним из сотрудников, я узнала на кого переучивают питерских «вечных двигателей» — действующих пенсионеров. В основном и, к сожалению, независимо от основной их специальности, на делопроизводителей, кладовщиков и «компьютерных пользователей» (что-то вроде секретарей-машинисток, как я поняла). Просто потому, что, как считается, более серьезные технологии осваиваются с возрастом хуже. На каком основании сделаны такие выводы непонятно. Исследования зарубежных ученых говорят как раз об обратном. Усидчивость и ответственность пожилых людей способствуют лучшему «продвижению» в тех профессиях, которые «завязаны» на работе с компьютером. По информации Росстата, в 2018 году из 146,7 млн. россиян каждый четвертый (37,9 млн.) находился в возрасте старше трудоспособного, что составляет 25,4% ко всему населению страны. Численность лиц в возрасте 65 лет и старше по сравнению с 2017 годом увеличилась на 2,8% (с 20,8 млн. человек до 21,4 млн.). При этом по данным среднего варианта прогноза Федеральной службы государственной статистики доля граждан старше трудоспособного возраста увеличится с 2018 года по 2025-й с 25,5 до 27,4% и составит 40,2 млн. человек. Чем они будут заниматься? Как выживать при среднестатистической пенсии, едва хватающей на еду и оплату ЖКХ? Сможет ли государство обеспечить для них непрерывную систему переобучения, если, во-первых, система эта, едва запущенная в действие, уже зашорена казенщиной и формализмом. Во-вторых, зачем переучивать, если работодатель не спешит открыть для пожилых двери своих производств и офисов, уверенный, что не впишутся они в новую экономику? | |
| Просмотров: 582 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
МЕНЮ
Новости
Опрос
Статистика
Сейчас на сайте всего: 24 Гостей: 24 Пользователей: 0 |