Очередная гнусность министра Ливанова

Российский орёл, как известно, смотрит в обе стороны – на Запад и на Восток. В правительстве решили, что две головы – это много, и одну намерились отсечь. Речь не о гербе (его пока не трогают), а о востоковедении, которое хотят лишить статуса самостоятельной научной специальности. Как нарочно, делается это именно сейчас – на фоне трудных отношений с Западом, разговоров о «повороте на Восток» и мирового разгула исламского терроризма

. О последствиях правительственной задумки предупреждает доктор исторических наук Андрей ФЕДОРИН, декан факультета «Институт практического востоковедения» Московской международной академии, 12 лет проработавший дипломатом во Вьетнаме.
- Андрей Львович, а почему у востоковедов такие преимущества? Почему в России существует специальность «востоковедение», но нет специальности «западоведение»?
– Запад изучается в рамках направления «Политические науки и регионоведение», к которой теперь хотят отнести и нас (сейчас мы относимся к направлению «Гуманитарные науки). Проблема для нас именно в том, что стандарты «регионоведения» заточены под изучение западного мира. Чтобы хорошо выучить восточный язык, студенту необходимо 16 часов (8 пар) в неделю, тогда как западные языки изучаются максимум 10 часов в неделю.
Восточные языки сложнее европейских, особенно для российских студентов. Согласно исследованиям психолингвистов, русский человек (человек, родной язык которого – русский) сильно отторгает другие языки, ему трудно изучать их. Таких талантливых людей, которые могут полистать учебник в транспорте и потом блеснуть на занятиях, – процентов пять, не больше. Остальные берут восточные языки не столько головой, сколько другим местом. В западных языках огромный массив общих корней и схожей лексики, все они базируются на латыни и древнегреческом, – а в восточных всё иначе. Кроме того, язык отражает психологию, склад ума. У нас с европейцами склад ума во многом схожий. Читаешь европейский текст и догадываешься, что сейчас скажет автор. А при чтении восточного текста это почти никогда не удаётся – по-другому голова устроена.
– Проблема только в сокращении часов на изучение языка? – Не только. Мы готовим не просто переводчиков, а коммуникаторов. Тех, кто поймёт восточного собеседника как можно точнее и глубже, зная национальную подноготную, представляя его дальнейшее поведение. Наши студенты изучают литературу, историю, философию, традиции той страны, на которой специализируются. Всё это нам подрежут, а взамен навяжут западную политологию. Помните, как Путин накинул плед на плечи супруги китайского лидера Си Цзиньпина? У нас это джентльменский поступок, а у китайцев – покушение на женщину. Вот вы (не принимайте на свой счёт) сидите сейчас нога на ногу; если б вы так сидели напротив араба, он бы решил, что вы предлагаете ему поцеловать ваш ботинок. Один мой знакомый бизнесмен радовался тому, как тепло вьетнамский партнёр принял его и даже позволил переспать со своей женой. А потом оказалось, что это ничего не значило, – вьетнамец по-своему распорядился его деньгами. Для успешных переговоров нужно знать того, с кем ты их ведёшь.

– Правительство Медведева известно своей ориентацией (западнической). Премьер заявлял, что главный партнёр России – это Евросоюз и только потом уж Китай. Может, правительство боится поворота страны на Восток и поэтому гадит вам? – Думаю, проблема глубже. Страдает ведь не только востоковедение, но и российское образование в целом – например, инженерное. Правительство следует в фарватере западных стандартов, хотя Запад уже отходит от них (там отказываются от ЕГЭ и часто не соблюдают болонские правила). Разгром востоковедения, который готовится у нас, в Европе уже произошёл – в связи с переходом на болонскую систему. Четыре года люди учат Восток «вообще», то есть проходятся по верхам – изучают всё и при этом ничего. И только в магистратуре, то есть в течение двух лет, им дают чуть-чуть восточного языка. Там мыслят примерно так: «Зачем мы нашего студента, нашего бедняжку, будем нагружать? Он же такой слабый – может испортить здоровье, может с ума сойти, застрелиться, бросить учёбу.
Нет, мы не будем его уродовать глубоким изучением восточного языка. У нас же полно мигрантов – китайцев, вьетнамцев, арабов, вот пусть они и работают у нас востоковедами, переводчиками…» Три года назад я был на очередном всемирном съезде вьетнамистов в Ханое. Делегация из Франции выглядела так: старушка-француженка и семеро натурализованных вьетнамцев.
– И чем это плохо? – Представьте, что вы приехали во Вьетнам и ведёте переговоры через местного переводчика. В этом случае 60% успеха переговоров сразу на их стороне. Теперь представьте, что вы приехали со «своим» переводчиком-вьетнамцем. Способен ли он на все сто процентов отстаивать ваши интересы? Ведь он по-прежнему связан с Вьетнамом. Возможно воздействие на него с той стороны – вплоть до вербовки. И наоборот, весьма сомнительно, что для вашего государства вьетнамец будет добросовестным разведчиком. Кроме того, вьетнамец не может объективно изучать Вьетнам и выявлять его слабые стороны. Лично я не захотел специализироваться на отечественной истории именно потому, что из-за патриотизма мне всегда хочется списать наши неудачи на внешние факторы. Кстати, когда я заканчивал свою дипломатическую службу во Вьетнаме в 1993 году, у нас почти все дипломаты владели вьетнамским языком, включая посла и высших работников. Сейчас – иначе.
– Вы сказали, что Европа уничтожила своё востоковедение. А Штаты? – В Штатах серьёзного востоковедения никогда не было. Я встречался с американскими профессорами, специализирующимися на средневековом Китае. Оказалось, они не знают китайского языка и читают китайские тексты в английском переводе – им этого хватает. Они «мыслят глобально», не размениваются на такие мелочи, как язык и древние тексты. Вот так они и выстраивают свою внешнюю политику. Российские политологи по телевизору рассказывают, что Америка очень хитрая и следует такой сложной стратегии, что «уму не растяжимо», как говорил один мой начальник… На самом же деле американцы делают ошибку за ошибкой. Во Вьетнаме они огребли именно потому, что ничего о нём не знали. Хо Ши Мин (президент Северного Вьетнама, коммунист, которого поддерживал СССР в войне с проамериканским режимом Южного Вьетнама. – Ред.) был не простым лидером. Ещё в XVI веке его появление «предсказал» местный Нострадамус. «Предсказание» гласило: Вьетнам долгое время будет разделён, а в XX веке его объединит человек из того самого уезда, в котором родился Хо Ши Мин. Поэтому вьетнамцы с обеих сторон верили в его победу. Так вот, американцы об этом не знали и до сих пор не знают. Они не понимали, что Югу необходимо договариваться с Севером. Могли ли южане успешно сопротивляться Хо Ши Мину, считая его победу неизбежной? Конечно, нет. Те вьетнамцы, которые сражались за Южный Вьетнам, не рассчитывали победить – они стремились побольше хапнуть и свалить в Америку.
– А теперь мы наблюдаем последствия ошибок Запада в арабском мире… – Именно. Запад разрушил антиисламистский арабский пояс вокруг Европы. Эти диктаторские режимы не терпели исламских экстремистов и нещадно с ними расправлялись. Если какой-то проповедник что-то где-то вякнул – ему отрывали голову на следующий же день. Никакая «Аль-Каида» даже не смотрела в ту сторону, поскольку знала, что и близко туда не подберётся. Европа была защищена. А потом этот антиисламистский пояс разрушили цветные революции, одновременно спровоцированные Западом во всех этих странах. Европейцы с американцами думали, что несут «бремя белого человека», как писал Киплинг. Но оказалось, что принести арабам западную цивилизацию не так-то просто. И теперь из Европы регулярно поступают сообщения о терактах. Вот вам и отсутствие востоковедения.
– А у нас не бывает ошибок на Востоке? – Бывают, но это ошибки не востоковедов, а политиков. Востоковеды единогласно предупреждали, что не надо вводить войска в Афганистан. Сложности в нынешних отношениях с Турцией тоже были вполне предсказуемы – у нас исторически непростые отношения и разные интересы. И вообще «поворот на Восток» не должен превращаться в безоглядные лобызания – любой серьёзный китаист скажет, что в лице китайцев нам стоит искать лишь партнёров, но не друзей. Кстати, востоковедение нам необходимо не только для внешней политики, но и для внутренней – не будем забывать об опасности исламизма в России.
– Вопрос о судьбе российского востоковедения ещё не решён? – Поняв, что всем нам грозит расформирование, востоковедческие вузы и факультеты активизировались. Институт стран Азии и Африки при МГУ – старейший востоковедческий центр страны – собрал попечительский совет, который возглавил выпускник Д. Песков, пресс-секретарь Путина. Было написано письмо президенту, и, поскольку документы сами до него не всегда доходят, Песков приделал письму ноги – и Путин прочёл его. Прочёл и поручил министерству разобраться в вопросе. Министр образования Д. Ливанов провёл совещание, участие в котором принял только один востоковед – М. Пиотровский, декан Восточного факультета СПбГУ, совмещающий эту работу с должностью директора Эрмитажа. Итог для нас неутешительный: участники совещания проявили солидарность относительно «нецелесообразности определения востоковедения и африканистики в качестве самостоятельной научной специальности или отрасли науки». Врач сказал «в морг» – значит, в морг.

– Зачем они это делают? – Трудно сказать. Об экономии денег в данном случае речи не идёт. Я человек старой формации, и порой мне кажется, что они специально всё разваливают, но, с другой стороны, не хочу быть конспирологом. Возможно, они просто уверовали во все эти западные болонские догмы и не ведают, что творят.

Источник