| Главная » Статьи » Новости МО и МВД РФ и мира | [ Добавить статью ] |
Визит к генералу
|
Полковник_Баранец
Я благодарен судьбе за то, что она частенько подбрасывает мне царские подарки. В виде встреч с людьми, которые носят в душе нераскрытые тайны современной военной истории. Высшее блаженство журналиста не только помогать людям в решении их житейских проблем, но и познавать новое, меняющее твое устойчивое (даже непоколебимое!) мнение о событии или о человеке. О чем это я? Сейчас поймете. Еще с пятницы я старательно "отгораживал" субботу от домашних народно-хозяйственных задач, имея намерение завершить свое большое расследование о ремотнтной мафии в структурах "Оборонсервиса". И готов был среди ночи сходить в магазин за картошкой и едой коту, - лишь бы никто и никуда не отвлек меня от этой задумки в субботу. Суббота - это мой личный "молитвенный день", мое валютное время, моя мастерская, куда разрешается входить только коту Шерри, да и то, - не слишком громко шурша хвостом... Ибо ничего, ничего путного нельзя сделать вот без этого "творческого эгоизма". Я прятал свое субботнее время, как вор - пудовый золотой слиток, как Буратино - монетки, как Сердюков - любовь к Васильевой, как продажный депутат Госдумы - свои деньги в американском или кипрском банке... Но режиссерский гений жизни зачастую издевательски безжалостен: он может в самый неподходящий момент вернуть из командировки мужа той голой и ненасытной (горячей, как курица-гриль) женщины, с которой ты лежишь в ее постели... Так у меня и случилось в эту пятницу. Звонок по мобильному. - Виктор, - здравствуй, это Махов... Не забыл? Прошу тебя, подъедь ко мне домой в субботу... Есть дело... И это... Только без машины. У меня тут соленые грузди, сам понимаешь... Я тихо отнес труп моей субботней мечты на кладбище утраченных надежд. Для тех, кто не в курсе: Махов Евгений Николаевич, генерал-лейтенант в отставке, бывший помощник начальника ГлавПУра (Епишева) по комсомолу, бывший ЧВС ПрикВО, бывший первый зам начальника политуправления ГСВГ, бывший (и последний) председатель Центральной контрольной комиссии при ЦК КПСС (меня на нее, к счастью ни разу не вызвали, потому могу напутать с названием). Возможно, КПК, надо заглянуть в архивы. Моя жена, супруга фрау Ира по давнишней своей адьютантской воспитанности предусмотрительно утопила в целлофановом пакете коробку с раритетной комсомольской водкой и увесистой плиткой шоколада (уронишь, - хана ступне). Ну а далее - тарахтящий вагон метропоезда с совершенно дурацкой схемой станций на оконном стекле, парадная блондинка лет 50 напротив (с Чернобылем любовной тоски в провинциально подкрашенных очах и вкусными бедрышками), тягучий и густой, скверно пахнущий, как просроченный холодец, сквозняк на выходе из метро - и гренадерская фигура Махова, возвышающаяся над толпой, как Эйфелева башня, над Парижем. И с первого шага до дома - воспоминания, воспоминания... В конце августа 91-го года Махов позвонил по "кремлевке" министру обороны Шапошникову и просил принять. Улыбающийся маршал авиации радостно сообщил о готовности к встрече. Махов просидел в его приемной 4 часа, но не был принят. И тут из кабинета министра стали выходить военачальники. Среди них был и НГШ генерал армии Владимир Николаевич Лобов (в конце того же года я некоторое время служил в его аппарате в качестве советника под началом генерал-майора Владимира Антоновича Золотарева - нас вместе с Лобовым уволили из ГШ, о чем я подробно рассказал в своей книге "Ельцин и его генералы"). Лобов был хорошо знаком с Маховым, но в тот момент (по словам ЕН, - "шарахнулся от меня, как от чумного"). Но настороженно спросил: - Ты что здесь делаешь? - Прошусь на прием. - Ты бы лучше к нему не ходил. Да он тебя вряд ли примет... Шапошников Махова действительно не принял. Генерал оставил в приемной маршала авиации рапорт с просьбой уволить его из ВС. Через несколько дней Махову повзонил клерк из секретариата МО и собщил, что его рапорт удволетворен. - С какой резолюцией? - спросил Махов. Ему ответили: "Уволить в соотвествии с законодательством и объявить благодарность". Махов сказал мне: "В то время по закону полагалось 6 окладов, и я оказался, навреное, единственным, кому их выплатили". Еще одно воспоминание по дороге. Махов: "Перед увольнением надо было пройти ВВК и я лег в госпиталь. Там уже лежали с болячками многие действующие генералы армейского, окружного звена. И вот в один день их стали срочно выпихивать в другие госпитали - нужно было освобождать палаты под генералов из аппарата МО и ГШ, которых выкидывал из армии Шапошников. Не гнушались вытуривать даже тех, кто после операции еще не мог ходить. Меня все же оставили. Стали подвозить сановитую "элиту". Был в ней и Ачалов. Захожу к нему в палату вечерком. Ачалов бледный, исхудавший. Говорит по телефону: "Сынок, прощай, и не поминай лихом. Помни обо мне"... Я вырвал трубку из рук Ачалова и вдавил его в кресло. Беру трубку, приставляю к уху, - а там его сын рыдает и кричит "Папа!"... Я его еле успокоил... В тот день пошли слухи, что будут аресты и уже назначены обыски. Когда об этотом сообщили начальнику ГлавПУра генерал-полковнику Николаю Ивановичу Шляге, - он упал в обморок, еле откачали"... В квартире Махова стояла грустная тишина. Пятнистый кот добросовестно чесал бока об угол прихожей и с суровым генеральским видом недоверчиво поглядывал на меня. В дальней комнате бубнил телевизор, блестели поручни каталки. Седая жена генерала молча сидела в кресле перед телевизором и странно смотрела в бок от него. Телевизор играл роль приемника. Она ослепла несколько лет назад после смерти 34-летнего сына-первенца. Махов представил меня жене, - Инна Васильевна улыбнулась так честно, что в комнате стало светлее. И явно давно натренированным княжеским жестом протянула мне тонкую бледную руку, изуродованную подагрой. Я поцеловал эту руку и вложил в нее плитку шоколада... В кабинете генерала я увидел картину с портретом Инны времен майорской молодости мужа. Инна обладала красотой, которую порой называют "родовитой". Тут же висел и портрет молодого Махова в генеральской форме: глядя на него, я легко представлял себе, как шинковали ножками от тайных любовных помыслов даже самые порядочные дамы гарнизона при появлении этого двухметрового красавца в лампасах... Генерал принес с кухни алюминиевую кастрюльку с вареной картошкой и глубокую тарелку с солеными груздями. Затем открыл бутылку холодной "царской" и стал наливать рюмку. Водка текла издевательски тонкой струйкой. Я попросил бутылку у генерала, заметив, что он явно отстал от новых алкогольных технологий. И с нахальной самоуверенностью стал показывать ЕН, что бутылку во время налива надо проворачивать. Но был в тот же миг опозорен, - водка текла в рюмку той же непозволительно тонкой, как спичка, струйкой. Чтобы поправить свое пошатнувшееся реноме профессионального собутыльника, я начал постукивать по бутылке кулаком и прихлопывать ладонью ее "темячко". В ту минуту у нас был вид голодных волков, которым через стекло показывали жареного зайца. В конце концов, под насмешливым взглядом генерала мне удалось-таки победить свою алкогольную отсталось и наполнить рюмки. Мы радостно чекнулись, обдавая другу друга невероятно лучезарными улыбками именинников. "Ну, за встречу!"... Проглотив по-арктически холодную водку, я схватил вилку и лихо наштрыкнул ею увесистую головку соленого тверского груздя (генерал из тех мест). - Если мы будем закусывать такими масштабами, то нам и трех бутылок не хватит, - с мудрой ухмылкой заметил Махов. Я мгновенно соринетировался, схватил нож и пошиковал крупные головки груздей, - генерал отнесся к моему решению необычайно одобрительно: "Вот теперь все, как надо"... После часа наших общих воспоминаний о службе в Советской Армии, генерал ушел кормить жену, а я (искурив сигаретку на чистенькой лестничной площадке), принялся за дело, ради которого и был приглашен, - читал будущую книгу Махова. На ее страницах выстраивалась огромная и хорошо знакомая цепь генералов и событий. Исповедальная искренность автора часто перепахивала мои устоявшиеся представления о знаменитых военных людях и времени с такой убедительной лекостью, словно то был не твердый гранит убеждений, а воздушный крем бисквитного торта. Причем, - и о тех людях, о которых и я писал в своих книгах и статьях. Зачастую писал с тем наивным и безоглядным корнетским восторгом, с той "одноглазостью", которая обожает только (или преимущественно) позитивные краски. Или же наоборот - только черные. Уже давно у меня было какое-то предчувствие, что такой подход в писательстве и журналистике лжив и вреден. Потому все мои книжные очерки о генералах где в большей, где в меньшей степени были "приперчены", - я старался обязательно добавлять и того, что бросало негативные краски на елейно сладкие портреты военачальников (ну не бывает же людей без недостатков, - иначе получается слащавая икона). Сколько бы вы не корячились, доказывая, что вот этот человек злодей и отвратителен, а вон тот - благодетель порядочный, - истина заключается в том, что всегда (всегда!) здесь есть СОПРОТИВЛЕНИЕ МАТЕРИАЛА. В сладком яблоче всегда есть горькие зернышки. А в горьком - сладкие. Как только мы отказываемся от такого подхода, - сразу появляется ЛОЖЬ. Мой друг, матерый журналист, пишущий портреты известных политиков, как-то публично признался: "Я не могу говорить о недостатках моих героев, потому что я их люблю". Вот это вам и есть рецепт лжи и диагноз "одноглазости". Кто читал мои книги, тот не даст соврать, что к темным краскам на портретах своих героев я добавлял обязательно светлые, даже там, где слепая озлобленность претила моей душе делать это. Наверное, я слишком поздно понял, что только в сожительстве "плюсов" и "минусов", "светлого" и "черного" (в родстве с "серым") порождает Правду. Даже когда это касается любого политика или военачальника - Ельцина или Сердюкова, Путина или Макарова, Шапошникова или Язова, Чубайса или Гитлера, Клаузевица или Шойгу... Вот с этой, слепой, животной, черной озлобленностью во взглядах на известные фигуры я каждый день встречаюсь на просторах интернета, да и своего блога. Вот эта необъективность и порождает наши "инвалидные" одноглазые взгляды на людей и события. Вот об этом тоже думал я, читая рукопись генерала Махова, которая либо разрушала мою былую влюбленность в своих "идолов", либо наоборот - ненависть к своим врагам. С моей стороны было бы, конечно, большим свинством, непорядочно пересказывать то, о чем (о ком) пишет Махов, - вы сами прочтете его книгу по осени. Но все же я не могу удержаться хотя бы от пары соблазнов передать прочитанное. Я никогда не знал, что стояло за конфликтом (даже враждой) между Маховым и Язовым, между Язовым и Скоковым (бывшим командующим ПрикВо). Я никогда не знал, что командование ПрикВО готовило "бунт" против Язова на совещании высшего русксостава армии в присутствии Горбачева. Я не знал, почему став министром обороны, Дмитирий Тимофеевич буквально "терроризировал" командование ПрикВО. Очень боюсь переврать воспоминания Махова (на диктофон я ничего не записывал), но несколько фактов изложу "близко к тексту". Однажды в перерыве совещения высшего руксостава командующий ПрикВО генерал-полковник Скоков рассказывал офицерам анекдот. И ввернул в разговор "соленое" словечко. Его и услышал проходящий мимо Язов (тогда - командующий ДВО). Дмитрий Тимофеевич пристыдил коллегу, - на что Скоков простодушно послал его при всех на йух... Язов этого не забыл, став министром обороны. Махов с фактами в руках рисует "роскошные" картины издевательств над комнадованием ПрикВО. Досталось много раз и ЧВС округа. Однажды случилось ЧП. В одном из прикарпатских городков группа офицеров и граждаснких болельщитков футбола собралась посмотреть матч с чемпионата Европы. Телевизор показывал плохо. Среди офицеров был и начальник гарнизонного клуба. Он (как профессионал, но пьяненький) полез на крышу подправить антенну, но упал и разбился насмерть. Язов позвонил Махову и стал свирепо дрючить политработника. - Почему у тебя подчиненные пьют? - Это был выходной, товарищ министр обороны. - Почему ты с командующим не был на месте ЧП? - Были, товарищ министр обороны. - Почему в гарнизоне там плохо работают телевизоры? Почему неисправны антенныы? - Кампания собиралась в граждаснком доме, к части он не имел никакого отношения, товарищ министр обороны. - Все телевизоры имеют к тебе самое прямое отношение! Ну и в таком же духе был разговор дальше. Как-то Язов на учениях устроил унизитетльный разбор командованию ПрикВО в присутсвии генералов других стран Варшавского договора. Да такой, что коллеги-иностранцы говорили потом нашим: "Как вы можете терпеть такое хамство?"... Генералы (командующий, НШ и ЧВС) решили пойти ва-банк. Вместе в гостинице подготовили текст такого выступления, который мгновенно мог превратить их в пенсионеров. Я видел кусочек этого текста. Под сводами Кремлевского дворца в присутствии Горбачева должно было гневно пргреметь: "Товарищ министр обороны, когда вы пркекратите свои хамские выходки унижащие честь и достоинство офицеров?"... Но военная контрразведка, видимо, об этом прознала. Махова срочно вызвали в ГлаВПур. И уговорили "не совать голову в петлю". Это и сорвало "бунт"... На сем и заканчиваю. Ибо дальнейшее раскрытие содержания некоторых фактов из будущей книги Махова грозит мне вполне справедливым выговором. Злодейка-судьба так распорядилась, что в августе 1991 года "путчиста" Язова перед отправкой в тюрьму (было возбуждено уголовное дело) надо было исключать их партии. А кто возглавлял парткомиссию при ЦК КПСС? Не знаете? Так я вам уже говорил - Махов. И вот прошло почти 20 лет. По случаю приезда боевых побратимов из бившей ННА ГДР в Москве собраласб знатная офицерская пирушка. А на ней оказались рядом Язов и Махов. Дмтитрий Тимофеевич явно таил на Евгений Николаевича обиду. Когда Махов выстпал с тостом, Язов не выдержал и сказал громоко: - Не слушайте его, он исключал меня из партии!!! Гоголевская "мертвая сцена" из знаменитого "Ревизора" - бледное пятно, по сравнению с той, которая случилась в тот миг на мальльчишнике. Маршала и генерала еле развели... История - штука злопамятная. Эх, многое еще хочется рассказать. Да надо к утру сдать материал о ремонтной мафии "Оборонсервиса", которую возглавляли генералы. Всем - приятного отдыха! Но о своем визите к Махова я нисколечку не жалею. Ведь дорогое время было потрачено не зря. Показания свидетелей - хороший "стиаральный порошок" для мозгов. Конечно, если показания эти объективны. О чем я? Да вы уже догадались... Любую исповедь надо "кушать", тщательно, очень тщательно пережевывая. Ведь кто-то умно заметил: история - это зачастую не то, что было, а то, что кому-то кажется... | |
| Просмотров: 2138 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Block title
Статистика
Сейчас на сайте всего: 7
Гостей: 7
Пользователей: 0