Ударные дроны: РФ отстает даже от Ирана

Главная » Статьи » Новости МО и МВД РФ и мира

Почему у нас, несмотря на огромные затраты, никак не создадут ударный БЛА?
Фаличев Олег

Впервые Министерство обороны РФ опубликовало в сети видео первого полета прототипа новейшего БЛА «Охотник» 7 августа 2019 года. Тяжелый ударный беспилотник типа «летающее крыло» пролетел тогда над государственным летно-испытательным центром имени Чкалова в Астрахани и совершил на посадку на аэродроме. После этого информация о нем в СМИ практически исчезла. Из этого можно сделать два вывода. Машину окончательно засекретили и не хотят «светить» раньше времени. Или же в ней обнаружились существенные недостатки, которые устраняют. В любом случае обе версии лишь подогревают интерес к этой загадочной новинке российских ВВТ.

Как делали самый большой в мире дрон
С-70 «Охотник» — российский тяжелый беспилотный бомбардировщик компании «Сухой». О планах военного ведомства получить на вооружение ударный БЛА такого класса заявили на авиасалоне МАКС в августе 2009 года. А разработка дрона по заказу МО РФ началась в 2012 году. Через семь лет (в июне 2018-го) состоялась первая выкатка ЛА.

19 декабря 2018 года готовность БЛА к первому вылету подтвердил замминистра обороны РФ Алексей Криворучко, отметивший, что работа над проектом «приоритетная и идет на хорошем уровне». Интересно, что для исследования некоторых характеристик дрона в качестве летающей лаборатории использовался третий опытный образец истребителя пятого поколения Су-57. В частности, испытывалось бортовое радиоэлектронное оборудование, связь, системы навигации и наведения.

3 августа 2019 года «Охотник» совершил первый полет, продолжавшийся более 20 минут. Под управлением оператора он полетал над аэродромом на высоте около 600 метров и совершил успешную посадку.

27 сентября 2019-го Минобороны России сообщило СМИ о первом совместном полете «Охотника» и истребителя Су-57, продолжавшемся более 30 минут. Беспилотный ЛА совершил полет в автоматизированном режиме. Тогда в небе между БЛА и самолетом-лидером отрабатывали взаимодействие по расширению радиолокационного поля истребителя и целеуказанию для применения авиационных средств поражения большой дальности без захода Су-57 в зону условного противодействия ПВО. То есть беспилотник последовательно доводился, что называется, до кондиции на протяжении нескольких лет.

Что же получилось у наших конструкторов?

Открытых точных данных на сей счет до сих пор нет. Проект засекречен. И все же кое-что стало известно. Предположительно, «Охотник» имеет массу около 20 тонн. При его разработке использовались технологии снижения радиолокационной заметности. Как и в рамках НИОКР «Альтиус», в нем использовано БРЭО разработки КРЭТ. Бортовое радиоэлектронное оборудование БЛА состоит из информационно-управляющей системы, радиолокационного комплекса, системы автоматического управления, системы контроля и диагностики бортового оборудования, инерциально-спутниковой навигационной системы.

Радиолокационный комплекс и система связи позволяют использовать С-70 для расширения радиолокационного поля других боевых самолетов и дистанционного целеуказания. Благодаря этому появляется возможность применять средства поражения большой дальности без захода их носителя в зону действия ПВО противника.

Однако самая загадочная и малоизвестная часть «Охотника» – состав вооружения. Предполагается, что БЛА будет нести управляемые ракеты, управляемые и неуправляемые бомбы. Часть размещена в бомбовом отсеке летательного аппарата. Есть информация, что С-70 оснастят модульными управляемыми авиабомбами, разрабатываемыми в корпорации «Тактическое ракетное вооружение». В частности, мощными и высокоточными планирующими бомбами 9-А-7759 «Гром». Их массогабаритные макеты уже сбрасывались с тяжелого БЛА «Охотник».

Эксперты обратили внимание на впечатляющие размеры летательного аппарата, отметив схожесть конфигурация крыла и спрятанного в фюзеляже двигателя с американским RQ-170 Sentinel. Насколько это оправданно – покажет время. Дело в том, что не имеющие хвоста летательные аппараты схемы «летающее крыло» зачастую характеризуются аэродинамической нестабильностью, и идея разработки таких самолетов стала по-настоящему реалистичной только с появлением компьютеризированных электродистанционных систем управления, способных автоматически компенсировать эту нестабильность. Таким образом, первый полет «Охотника» должен был прежде всего продемонстрировать пригодность этого БЛА и его систем управления к полетам. Но о результатах пока не сообщалось.

Хотя в ходе испытаний «Охотником» удаленно управлял пилот, он представляет собой полностью роботизированный БЛА, который может автономно выполнять операции. Благодаря бортовой системе искусственного интеллекта дрон способен динамически реагировать на меняющиеся обстоятельства, производить заранее заданную функцию. Здесь, правда, могут возникать проблемы, связанные с приемами боевых действий и тактикой управления БЛА на дальних расстояниях в перенасыщенном воздушном пространстве, где присутствуют пилотируемые аппараты и другие силы. Но над их решением, видимо, еще размышляют создатели.

Если «Охотник» будет работать в связке с Су-57, то сможет выполнять разведывательные и отвлекающие функции, вести радиоэлектронную борьбу. В этом случае дрон-гигант способен проникать в воздушное пространство противника, мешать работе радаров и передаче сигналов, открывая таким образом «окно» для ракет и пилотируемых истребителей.

До 2 августа 2019 полет БЛА с ракетами на борту вписывался в запретительные параметры ДРСМД, запрещавшего ракеты дальностью от 500 до 5,5 тысячи километров. Но после этой даты, когда США вышли из договора, Россия освободилась от этих обязательств.

Ахилл, догони черепаху!
Что ж, заявка сделана серьезная. Семь лет ушли на разработку «Охотника», и они, судя по всему, прошли не зря. Но поможет ли новый беспилотник преодолеть отставание России в технологиях создания БЛА от США? Думается, нет. За эти годы конкуренты ушли далеко вперед. Поэтому нашим конструкторам не только придется устранять выявленные в первом полете недостатки, но и постараться заглянуть в день завтрашний.

Например, С-70 имеет сложную поверхность из радиопоглощающих материалов, что позволяет минимизировать его заметность на экранах РЛС. Но, как считают эксперты, все же потребуется доработка для дальнейшего снижения заметности дрона.

Кроме того, воздухозаборник и реактивное сопло надфюзеляжного турбовентиляторного двигателя АЛ-31Ф (такой же установлен и на малозаметном истребителе Су-57) нельзя назвать оптимальным – он будет особенно хорошо отслеживаться со стороны хвоста.

Полагаем, с этими задачами наши инженеры справятся. И не только в ОКБ Сухого. В Минобороны России (ГУНИД МО РФ) сформирована база, сохраняющая 1338 инновационных проектов и технологий, создан перечень, включающий отобранные для реализации в интересах ВС РФ разработки. За последние три года их количество увеличилось почти в 10 раз и составило более 180.

Как заявил начальник ГУНИД МО РФ, генерал-майор Андрей Гончаров, «по итогам прошлого года, например, наиболее перспективной разработкой была признана технология построения 3-D сцены для планирования маршрута беспилотного летательного аппарата, визуализация препятствия с помощью оценки оптического потока, алгоритм обнаружения объектов на основе глубоких конволюционных нейронных сетей».

Когда БЛА «Охотник» выйдет на охоту, сказать трудно. Видимо, внесет свои поправки в сроки, ход работ над ним и пандемия СОVID-19.

Но речь сейчас о другом. Как получилось, что великая Россия до сих пор отстает в создании ударных БЛА Израилю, Ирану, Китаю, не говоря уже о Германии, Франции, США? Почему в РФ до сих пор нет малых и средних ударных дронов, которые имеются не только в армиях и спецслужбах США или КНР, но даже Турции или Ирана? Как так вышло, что ВСУ в Донбассе безнаказанно молотят по жилым кварталам русских республик, не опасаясь ответных ударов вооруженными БЛА? Отчего так вышло, что в Сирии ВС РФ вынуждены тратить дорогие «калибры» на уничтожение тамошних глинобитных сараев? И главный вопрос: нужно ли было начинать с постройки столь громоздкой машины как «Охотник»?

В чем причина: в военно-политических просчетах, отсутствии научного прогнозирования или элементарной коррупции? Какие БЛА среднего и малого класса сегодня пришли на вооружение ВС РФ и каковы их тактико-технические характеристики в сравнении с зарубежными аналогами? Наконец, чего стоит прогноз разработки и создания ударных беспилотных летательных аппаратов в России на ближайшие годы? На эти и другие вопросы мы постараемся ответить в следующих публикациях.

От главного редактора:
Смысл БЛА (дронов) – быть меньше и дешевле пилотируемых машин, уметь наносить удары стаями, роями. И причинять противнику потери намного большие, нежели несут сами.

Каким боком сюда «вписывается» монстр весом в 25 тонн? Для сравнения: вес пустого Су-30 – 18,8 тонны. Модификация Юнкерса-88А4 немногим более 9,8 тонны. Вес пустого бомбардировщика Б-26С – 10,8 тонны. Да это же маломаневренная, неспособная толком защищаться, цель – отличная мишень для ЗРК и перехватчиков врага! Причем архидорогая, которую невозможно использовать в полевых условиях. А если она создавалась для ударов по целям в глубоком тылу противника – то гораздо дешевле и эффективнее применять «умные»» КР с радиопоглощающим покрытием и баллистические ракеты. Для работы в оперативно-тактической глубине (на 100-200 километров) «Охотник» бесполезен. И если небольшой ударный дрон, уничтожая танк, пушку или ЗРК ценой своей гибели, дает соотношение затрат 1/100, то тут картина противоположная. Напомню, что БЛА «Reaper» («Жнец»), коими янки громили артиллерию, танки и пехоту ЧВК «Вагнер» в феврале 2018-го в Сирии, несут ракеты «воздух-земля» и управляемые бомбы, имеют массу в 4,7 тонны. Они намного эффективнее и удобнее для применения в тактическом звене, нежели 25-тонные «птеродактили».

Зачем государство бросило средства на сей сомнительный проект, когда прежде всего ВС РФ нуждаются именно в легких и средних дронах-ударниках? Мало убытков от провального проекта «Сухой Суперджет»?

Американцы вовсю используют летающих роботов для уничтожения полевых командиров и даже генералов иранского корпуса стражей исламской революции. Турки бросают в атаки свои дроны-ударники.

Но где же российские ударные БЛА? Их как не было, так и нет. И вот почему…

В лихие 90-е руководству страны, увы, было не до дронов. Полным ходом шли приватизация и первоначальное накопление капитала. Вооруженные силы просто выживали, а в ОПК даже устойчивые предприятия акционировались или по совету заокеанских «специалистов» в правительстве РФ банкротились. Россия тогда хотела встроиться в кильватер американской экономической и политической модели. Как говорил министр иностранных дел РФ Андрей Козырев, ныне жительствующий в США, России необязательно иметь свою национальную политику, важнее быть в струе американской. Все это привело к тому, что мы просто проспали технологический рывок Запада. В том числе в создании беспилотников, которые появились не только в США, Франции, Германии, Италии, Испании, Израиле, но и в Иране, не говоря уже о КНР.

Приземленный «Коршун»
Удивительно другое. Работу над БЛА начали еще в СССР. В 1960 году КБ Туполева занималось созданием тяжелого дрона-разведчика. Можно вспомнить БЛА «Ястреб», «Ворон», «Стриж» и другие интересные модели. Но они не были ударными.

Позже в ОКБ Сухого взялись за создание беспилотника Ту-300 «Коршун-У». Однако уже через год разработки передают в ММЗ «Опыт» ОКБ им. Туполева, накопившему к тому времени немалый опыт в создании БЛА. То был уже ударный дрон, работы над ним начались в 1982 году и активно шли до середины 90-х. Однако затем из-за недостатка финансирования были заморожены. В 2007 году опять возобновились, но ненадолго. Ту-300 – беспилотный самолет с одним двигателем с аэродинамической схемой «утка». Подъемную силу обеспечивает треугольное крыло небольшого удлинения. В носовой части фюзеляжа устроена разведывательная и вспомогательная аппаратура, средства связи и вычислительный комплекс. Целевая нагрузка (радиоэлектроника или ракетно-бомбовое вооружение) размещается в фюзеляжном отсеке и на внешних точках подвески. При взлетной массе четыре тонны аппарат брал на борт до тонны вооружения. Одним из ударных средств могли стать малогабаритные осколочно-фугасные и кумулятивно-осколочные авиабомбы. Держатель БД3-У позволял размещать на самолете широкую номенклатуру управляемых и неуправляемых авиабоеприпасов.

Конечно, его можно доработать. И все же этот БЛА – уже вчерашний день. Хотя бы потому, что шасси у него нет. Стартует он из транспортно-пускового контейнера с использованием твердотопливных ускорителей. Посадка осуществляется с помощью парашютной системы, размещенной в хвостовом отсеке.

Деньги потратили без результата
Остановив советские проекты, российское руководство так бы и пребывало в прекраснодушном настроении, если бы не принуждение Грузии к миру в 2008 году. Тогда противник активно применил для разведки беспилотники. По заявлению грузинского лидера Михаила Саакашвили, в то время на вооружении ВС республики состояло около 40 израильских дронов Hermes-450 и Skylark. Имелись также у грузинских вояк украинские различные ЗРК, прежде всего «Бук-М1» и «Оса-АК/АКМ». В итоге наша авиация понесла существенные потери, о чем до сих пор досконально мало что известно. Одних боевых самолетов мы потеряли шесть, среди них Су-24М, Су-24МР, Су-24М и даже ракетоносец Ту-22М3, не считая вертолетов. Плюс три танка, до 20 легких бронемашин. Но самое главное – погибли 67 военнослужащих. Такова цена победы. Это был серьезный удар по престижу Российской армии и страны.

Первым забил тревогу первый замминистра обороны России (2010–2011), руководитель Федерального космического агентства (Роскосмос, 2011–2013) генерал армии Владимир Поповкин. На одном из брифингов в узком кругу (тогда пресс-служба МО РФ еще проводила их в так называемом Клубе редакторов на Знаменке), где я присутствовал, он открыто заявил: «У нас беспилотники только начали появляться в войсках. Они в первую очередь разведывательные и летают не очень долго – по часу-два. А ударных БЛА, которые есть, например, в США и Израиле, в стране вообще нет». Назвал Поповкин и причину подробного положения дел. По его словам, многие фирмы получили огромные деньги (на разработку дронов), но ничего не сделали. Пришлось закупать израильские и французские машины, разбирать их и изучать, как устроены.

Но главное было в другом: в стране отсутствовала четкая идеология использования беспилотников, к предприятиям-разработчикам предъявлялась низкая требовательность со стороны военного ведомства. Все это и привело к тому, что было потрачено от трех с половиной до пяти миллиардов рублей, но беспилотники с заданными характеристиками так и не появились.

Поповкин тогда, помню, прямо назвал эту цифру – пять миллиардов рублей с явным намеком на коррупционную составляющую. «…Мы провели испытания всех представленных российской промышленностью беспилотных летательных аппаратов. Ни один из них не выдержал программу испытаний», – подчеркнул он в 2010 году и пообещал навести порядок в отрасли.

К сожалению, сделать это из-за болезни ему не удалось. Но тот провал стране икается до сих пор. Мы никак не можем догнать западных партнеров в создании ударного беспилотника, хотя в разработке легких разведывательных БЛА дело сдвинулось и они уже давно поступают на вооружение. Только изначально они могли передавать сведения на КП, в то время как дроны передовых армий мира были встроены в систему вооружения. Обнаруживали цель в обороне противника и тут же передавали ее координаты огневым комплексам (артиллерия, ракетные ПУ). То есть мало создать разведывательный аппарат, важно, чтобы он вошел в единую комплексную систему вооружения, взаимодействовал с ней, управлялся на расстоянии.

Кроме того, предприятия, которые должны были делать беспилотники, у нас просто прозябали. Между ними и Минобороны шли «ценовые войны». У бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова, например, была такая позиция: если нет приличных ВВТ в России, купим за рубежом. МО РФ тогда подписало два контракта с Израилем на опытную эксплуатацию различных типов БЛА и производство дронов по израильской лицензии. Контракт оценивается примерно в 400 миллионов долларов.

А в 2010–2011 годах огласили планы по созданию совместного с израильской компанией IAI предприятия по сборке БЛА. В частности, для производства в России разведывательно-ударного дрона «Дозор-600». Затрачено около трех миллиардов рублей, но неизвестно, сколько их стоит на вооружении. Ударных беспилотников в Российской армии как не было, так и нет, хотя в отечественном ОПК есть специалисты, при соответствующем внимании готовые создать необходимый продукт.

Сирийский опыт обнажил проблему
Еще в 2007 году компании «МиГ» и «Климов» объявили разработку ударного беспилотника «Скат», однако работы свернули из-за отсутствия финансирования. Между тем мог получиться наиболее конкурентоспособный образец, так как его расчетная скорость вдвое превышает скорость американских MQ-1 Predator и MQ-9 Reaper, а боевая нагрузка составляет около шести тонн, что сравнимо с боезапасом истребителя Су-27. Поэтому по состоянию на 2014 год единственным действующим российским беспилотником оставался разведывательный «Орлан-10», не несущий боевой нагрузки. По сути это игрушка со взлетной массой всего 14 килограммов, а скорость не превышала 150 километров в час, так что «десятку» можно сбить даже из стрелкового оружия.

После того как Анатолия Сердюкова на посту министра сменил Сергей Шойгу, в МО РФ изменили отношение к проблеме. В Главном управлении научно-исследовательской деятельности и технологического сопровождения передовых технологий (инновационных исследований) МО РФ (ГУНИД МО РФ) возникло подразделение, в котором занялись изучением и отбором наиболее перспективных проектов и конструкций БЛА, появившихся в России у инициативных разработчиков. Параллельно с этим объявили тендер: ряд российских фирм получил контракты на соответствующие НИОКР.

В конце 2011 года прошло сообщение, что созданием дронов станут заниматься питерская компания «Транзас», специализирующаяся на выпуске авиационных систем, и казанское ОКБ «Сокол», которые выиграли тендер. У конструкторов «Транзас» уже имелся опыт создания беспилотных аппаратов. Именно они занимались разведывательно-ударным БЛА «Дозор-600», по своим характеристикам якобы не уступающим американскому MQ-1 Predator. Решили, что по заказу Минобороны РФ «Транзас» создаст беспилотный летающий аппарат массой около тонны.

В 2017 году радикально решить проблему должна была разрабатываемая с нуля линейка тяжелых российских ударников, предназначенных для оснащения ВКС. Подтолкнули к этому события в Сирии. Некоторые руководители только после нее стали относиться к беспилотникам-ударникам не как к модному аксессуару, а как к серьезному оружию. Но потребовался технологический рывок. По отмашке ударные БЛА не создашь. Между легким 20-килограммовым разведчиком и ударным барражирующим беспилотником весом больше тонны лежит технологическая пропасть. Нужны, например, современные, экономичные и очень надежные двигатели с ресурсом несколько тысяч часов. Это традиционно больная для России тема. Попытка оснастить, скажем, пятитонный «Альтиус» немецкими авиадизелями привела к тому, что по очевидным причинам весь проект пока завис в воздухе. Что это за аппарат?

Запас топлива позволяет «Альтиус-У» действовать в течение 24 часов. По разным данным, взлетная масса составит от пяти до шести тонн. Вероятно, научат его выполнять и ударные функции. На борту могут быть установлены ракетно-бомбовое вооружение весом до тысячи килограммов, средства РЭБ, устройства слежения за объектами. Но пока нет, повторим, своих движков. Сейчас на эти БЛА устанавливаются два дизельных двигателя RED A03/V12, имеющие максимальную мощность до 500 лошадиных сил, позволяющие развивать скорость до 250 километров в час, достигать практического потолка около 10 тысяч метров. При этом мы в зависимости от иностранных комплектующих.

Нерешенной остается и проблема связи на расстоянии в сотни и тысячи километров. Американцы, например, управляют дальними и сверхдальними БЛА через двустороннюю высокоскоростную спутниковую связь. Создание ее аналога – посильная задача для России, но применительно к БЛА ее придется решать с нуля. Много вопросов и с комплектом различных сенсоров.

Что касается огромного 25-тонного «Охотника», научно-исследовательские работы по этому проекту ведутся с 2012 года, то он совершил только один «публичный» полет и его надолго убрали из поля зрения общественности. Нагрузку этого как бы ударного БЛА в две тонны нельзя назвать достаточной. Если учесть, что он способен нести неуправляемые осколочные бомбы и взрывчатые аэрозольные смеси, то это может означать одно: дрон в перспективе, возможно, будет оснащен также ядерным оружием или высокоточными управляемыми ракетами. Удастся ли все это – неизвестно, как неизвестно и то, сколько уже миллиардов на него потрачено с 2012 года.

Зато совершенно ясно другое: отсутствие современных ударных беспилотников у России не означает дефицита талантов и компетенций в отечественном ОПК. Это проблема управления и приоритетов, в число которых ударные БЛА сразу не вошли, и еще концентрации ресурсов – научных, человеческих, разумеется, финансовых. По информации некоторых экспертов, невозможно ожидать быстрого создания функционального аналога MQ-9 Reaper, если в год на его разработку выделяется меньше 25 миллионов долларов. Другой вопрос, что эти средства требуют строгого учета.

Есть у России еще и 450-килограммовый «Форпост» – самый тяжелый разведывательный БЛА. Его в крайнем случае тоже можно оснастить ракетами «воздух-земля». Но это всего лишь собранный по лицензии старенький израильский IAI Searcher II, модифицировать который в ударный нет ни прав, ни возможностей. Хотя первый полет модернизированного «Форпоста-М» был анонсирован на 2019 год. Однако до сих пор об этом тоже ничего не слышно.

Вместе с тем есть у «Форпоста» и плюсы. В отличие от более легких БЛА «Форпосты» в Сирии размещались на аэродромах, включая авиабазу «Хмеймим», аэропорт «Алеппо», а также авиабазу недалеко от Пальмиры. Такой беспилотник способен вести разведку и наблюдение на протяжении 16–18 часов, а дальность его действия – более 100 километров от места старта. Такие возможности вместе с оснащением высококачественной оптикоэлектронной аппаратурой сделали БЛА средством наблюдения и контроля ударов по наиболее важным целям. К примеру, они использовались для наблюдения за пусками ракет «Калибр» и контроля результатов ударов по позициям боевиков. Но и это не ударный БЛА.

Тяжелые средневысотные беспилотники большой продолжительности полета относятся к так называемому MALE-классу (Medium Altitude Long Endurance). В США родоначальником семейства стал разработанный в 90-х годах БЛА Predator, использующийся американцами и их союзниками в различных (начиная с югославской) кампаниях. В России аналогом должен стать БЛА «Орион» компании «Кронштадт» (ранее «Транзас»). Он сможет выполнять полеты продолжительностью более 24 часов, длительное время барражируя в поисках целей над заданными районами. На борту – обзорно-прицельная гиростабилизированная оптоэлектронная система, которая может обнаруживать и сопровождать цели, обеспечивая наведение для управляемого оружия, а также платформа с цифровыми камерами, РЛС. Грузоподъемность позволяет «Ориону», как и БЛА Predator, нести серьезное оружие. «Орион» прошел обкатку в Сирии и, судя по ряду косвенных деталей, в ближайшее время должен появиться в войсках.

Бесполезная «таблетка» для «оборонки»
Об «Альтиусе» мы уже говорили. Работу над ним начинала компания ОКБ «Сокол»/ОКБ им. Симонова, но позднее проект передали казанскому подразделению компании УЗГА. Это БЛА более тяжелого MALE-класса.

Судя по всему, наши конструкторы замышляли его как некий аналог БЛА Reaper – более тяжелый, чем Predator, способный нести большую как по массе, так и по номенклатуре нагрузку, в том числе ударную. Но требования заказчика к комплексу, видимо, были повышены, и теперь «Альтиус» уже рассматривается как высотный БЛА большой продолжительности полета, что приближает его к американскому разведчику Global Hawk, регулярно летающему вдоль российских границ. А это по массогабаритным характеристикам – 7,5 тонны, размах крыла – около 40 метров. Он сможет оставаться в воздухе до двух суток, а большая высота полета позволит вести разведку на расстоянии, не доступном для ряда систем ПВО. При подключении спутникового канала связи радиус его действия будет зависеть только от запасов топлива на борту. Если удастся довести эту модель до ума, то, по мнению экспертов, она может заменить в боевом строю даже устаревающие самолеты-разведчики Су-24МР.

И все-таки по самым строгим меркам аппарат тоже нельзя отнести к чисто ударным. Скорее это дальний разведывательный БЛА с некоторыми функциями для нанесения ударов по противнику. К ударным можно отнести только БЛА «Охотник»: четыре-пять тонн ракетного вооружения на борту плюс системы разведки и наблюдения. В отличие от «Альтиуса» и других упомянутых выше БЛА MALE-класса он сможет применяться против неприятеля, владеющего современными средствами ПВО. Но перспективы его принятия на вооружение, повторим, пока очень туманны. Добавим к этому лишь то, что по заявлению МО РФ, российские ударно-разведывательные беспилотники могут получить боеприпасы массой от 50 до 100 килограммов.

Наверняка внесет коррективы в программу создания ударных БЛА и разворачивающаяся пандемия коронавируса – прогнозируется падение ВВП на три – пять процентов. А это может ударить по Госпрограмме вооружения (ГПВ) и гособоронзаказу. Но это лишь подтверждает основной вывод статьи: технологическое отставание даже в малом сегменте ОПК не лечится одной таблеткой. Оно влечет за собой провалы во многих отраслях экономки и отбрасывает страну на многие годы, которые наверстать потом очень сложно.

Между тем маленький Израиль стал крупнейшим экспортером беспилотников в мире. Сейчас израильские фирмы продают 80 процентов производимых БЛА в 49 стран. Догонит ли РФ конкурентов – покажет время.

Олег Фаличев

От редакции
Генерал Поповкин не прав: уже в 2010 году в РФ существовал как минимум один проект ударного дрона типа G среднего размера, способного работать стаей именно в оперативно-тактическом звене. Он мог нести контейнер с разведаппаратурой, а мог и пару управляемых ракет. В третьем варианте БЛА превращался в «барражирующую бомбу», в четвертом – в стаю прикрытия для зенитно-ракетных комплексов (постановка радиопомех атакующим самолетам и противорадарным ракетам врага, создание ложных целей и борьба с неприятельскими дронами). В спутниках для управления эти дроны не нуждаются. Частная фирма, название которой не хочу разглашать, за свой счет создала БЛА и провела первые испытания (фото 2006 года).

Попытки работать с МО РФ кончились плачевно. А в 2009 году разработчики с горечью увидели израильский ударный дрон HAROP, весьма похожий на их аппарат.

Как они мне сказали, горемыки, генералы и чиновники РФ не любят работать с небольшими научно-техническими компаниями. Ибо там не воруют и не «пилят», а дело делают. На сотрудничестве с ними казну страны не подоишь. Личного кармана не набьешь. Потому частных энтузиастов просто не замечают. Поэтому на слова г-на Поповкина («…Мы провели испытания всех представленных российской промышленностью беспилотных летательных аппаратов. Ни один из них не выдержал программу испытаний…») отвечу язвительной ухмылкой.

А вы действительно проводили честные испытания? Если бы в МО РФ умели устраивать такие же конкурсы беспилотных систем, как американское Агентство передовых разработок, где участвуют все – от корпораций-зубров до студенческих конструкторских команд, то у нас давно имелась бы линейка русских ударных БЛА.

Коррупция и алчность начальства – вот главная причина отставания РФ в области ударных дронов. Причем отстаем мы уже и от Ирана. Персы в 2019 году смогли ударить по нефтепромышленности Саудовской Аравии своими вооруженными БЛА. Дрон Shahed-129 способен поразить врага на дальности 1700 километров и вернуться домой. А у крылатой ракеты «Калибр» – билет в один конец. У Москвы ничего подобного иранскому «Шахеду-129» до сих пор нет. Хотя Персию к технологическим лидерам планеты уж никак не отнесешь…

Максим Калашников

Источник