| Главная » Статьи » Новости МО и МВД РФ и мира | [ Добавить статью ] |
Как я стал подводником
 Ветеран-подводник, ветеран подразделений особого риска, член экипажа ПЛА К-52 3 дивизии, первой флотилии атомных подводных лодок КСФ капитан 1 ранга в отставке Шумаков В.А. Как я стал подводником При моём рождении 20 августа 1939 года по настоянию моего старшего брата меня назвали Валерием в честь погибшего в декабре 1938 года знаменитого лётчика Валерия Чкалова. Поэтому я в будущем должен был стать лётчиком. В детстве все мои игры были связаны с авиацией. Четыре перевёрнутых на спинки стула – истребитель, полевая (ещё с войны) кожаная сумка отца – парашют, черенок от метлы – пулемёт и подаренный другом отца (лётчиком) настоящий авиационный шлем с очками. Ну, настоящий лётчик-истребитель. Вылеты были частые, а бои нешуточные. Но всегда (иногда и подбитый) я возвращался на свой аэродром с победой. А вот в декабре 1956 года в кинотеатре перед кинофильмом "Карнавальная ночь" в киножурнале "Новости дня" показали американскую атомную подводную лодку "Наутилус". Этот корабль произвёл на меня огромное впечатление. Посчитав, что и у нас будут такие корабли, я резко изменил своей мечте. В городской библиотеке нашёл справочник по военным училищам, просмотрел высшие военно-морские училища и выбрал ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского – если быть на флоте, то необходимо быть инженером. Вот такое заключение я сделал десятиклассником без посторонней помощи. В январе 1957 года, не говоря родителям, прошёл медкомиссию и все необходимые документы отослал в приёмную комиссию училища. Немного о своей фамилии. Отец Шумаков Алексей Николаевич родом с Курской губернии. Родился в деревне Шумаково. Но эта фамилия берёт начало не от помещика Шумакова. Вообще в Курской губернии много деревень с таким названием: Малая Шумаковка, Большая Шумаковка, Шумаково в Бесединском районе, Шумаково в Солнцевском районе... И в этих деревнях почти все Шумаковы. И на погосте все Шумаковы, и на стеле погибшим в Великой Отечественной войне выбиты фамилии – почти все Шумаковы. Они - предки стрельцов-шумаков. Поэт-песенник Н.Ф. Шумаков (кстати прослуживший сразу после войны 6 лет срочной службы в Заполярье на миноносце "Сталин") глубоко исследовал историю поселенцев этих районов древней Руси. Он писал, что жили вольные люди на когда-то порубежной полосе Руси: …И от края до края Поля и поля – В наследство от предков Досталась земля. Стою у российской У древней реки – Тут начали путь свой Стрельцы-шумаки!.. Стрельцы-шумаки – дозорные русские воины, поднимавшие тревогу, когда приближались вражеские орды. Можно сказать, что это предки современных пограничников. Вот и мой отец офицер-пограничник. Начал войну в сентябре 1939 года, отвоёвывая наши западные области Украины у польских захватчиков, а закончил войну майором в декабре 1952 года, уничтожая в Карпатах на нашей территории бандеровские банды, подпитываемые инициаторами холодной войны. Для отца эта война после войны была даже очень "горячей". Мать Прасковья Силовна тоже была военнослужащей – старшиной. Немного о детстве. Научился плавать ещё в 7 лет, но только на спине. В этот же год в середине лета родители отправили меня к родственникам в деревню Шумаково, Бесединского района, Курской области, а сами уехали в санаторий. С деревенскими мальчишками мы решили переплыть речку (не помню названия) - приток Сейма. Поплыли. На середине реки меня развернуло по течению, и я поплыл вдоль реки (плавать ведь умел только на спине, а в этом положении плохо ориентироваться). Слышу, кричат: "Валерка, не туда плывёшь!" Я повернулся, захлебнулся и … без крика пошёл ко дну. Страха не было. Как бы со стороны я видел, как извивается моё тело и ложится в ил. А потом всё темнее и темнее… И вдруг резко оказываюсь на поверхности! Это мой деревенский приятель Митрофан, не раздумывая, прыгнул за мной и в мутной воде точно попал на меня. Схватил за руку, оттолкнулся от дна и вытащил меня на поверхность. Я сразу пришёл в себя. Он скомандовал мне одной рукой держаться за плечо, второй грести и работать ногами. Я послушно всё выполнял. Недалеко от берега силы наши иссякли. Он крикнул: «Пацаны, сил нет, тонем!». Вся орава, до этого молча стоявшая в оцепенении, бросилась в воду и нас вытащила. Идя по лугу от реки к деревне, я сильно кашлял и с меня, по-моему, со всех дырок лилась вода. Происшествие скрыть не удалось. Родная тётка Мотя отхлестала меня и своего сына Виталия ивовыми прутиками. С другой теткой Нюрой они решили, что это Божье провидение, и на следующий день повели меня в городок Беседино (порядка 10 километров), где и крестили в местной церкви. Овальный медальон с изображениями с одной стороны святого Пантелеймона – целителя, с другой – Святогорской Матерью Божьей до сих пор хранится у меня. На этом эпопея с плаванием не закончилась. На следующий 1947 год летом в Станиславе (ныне Ивано-Франковск) я на реке Быстрице (приток Днестра) научился плавать по-собачьи, но долго не давалось мне ныряние – боялся открыть глаза в воде. Мой старший брат Женя научил. Бросал меня с мостика через речку в воду и сам прыгал за мной. Так я научился и нырять. Посчитали, что я умею плавать и что меня можно с мальчишками отпускать на речку. А вот переплыть речку боялся. И вот в августе, когда я был в городском пионерском лагере, нас повели на речку. Отойдя метров на 200 от группы, решился переплыть речку самостоятельно и … переплыл! Коленки дрожат. Не верится. А ведь нужно переплыть и на другую сторону… Преодолел и это. "Ура-а-а! Я умею плавать! Я сам переплыл речку-у-у!" – орал я, подбегая к группе лагеря. За этот подвиг здорово получил от пионервожатой и воспитательницы. Но я на них не был в обиде. Радости было гораздо больше, чем огорчения. В этот же день я спас девчонку, которая прыгнула в воду с мостика и захлебнулась. Мать, отпуская меня с ребятами на речку, говорила: "Валерка, утонешь – домой не приходи! Понял?" Летом 1949 года с мальчишками мы ездили в Галич на Днестр. Из всех мальчишек я один решил переплыть Днестр туда и обратно на спор. В районе Галича он не такой уж и широкий. Но я даже не предполагал, что у Днестра такое сильное течение. Поплыл. А умел плавать только по-собачьи. Сносило течением здорово. Такое чувство, что я не переплываю реку, а меня просто несёт вдоль реки. Туда я переплыл, но очень устал. Снесло меня метров на двести. Подкрадывался страх. Но …, пройдя в обратную сторону метров четыреста, решил плыть обратно. Удалось, но на честном слове. Достал дно на мелководье, но ноги подкосились. И вот здесь я сделал вывод, что в споре нужно иметь голову на плечах и всегда рассчитывать на свои силы и возможности. Потом был Славянск. В окрестностях этого города была речка Торец (приток Северского Донца или просто Донца) и четыре озера, три из которых были солёные. У нас была компашка из девчонок и мальчишек. Все спортсмены по разным видам спорта. Мы облюбовали самое большое солёное озеро Рапное (200 м на 400 м). С началом каникул мы чуть ли не каждый день с 9.00 заплывали на середину озера, играли в догонялки, ныряли и выходили с глубины в 13.00 (к рабочему поезду). Фактически были дельфинами. Плавали всеми видами. На городских соревнованиях по плаванию мы занимали призовые места. После девятого класса я на спор (за килограмм конфет "Белочка") проплыл 10 километров в этом озере. Ещё мальчишки и девчонки занимались спортивной гимнастикой, акробатикой и лёгкой атлетикой. По всем видам спорта у меня были разряды, а по гимнастике первый взрослый разряд и я был чемпионом города и призёром в области в этом виде спорта. Даже выступал в сборной команде Донецкой области на спартакиаде школьников Украины в Киеве летом 1956 года. После довольно успешного окончания средней школы (три четвёрки, а остальные пятёрки), получив вызов из училища, поступил в Высшее Военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Ф.Э.Дзержинского г. Ленинграда на паросиловой факультет. Шесть экзаменов и очень большой конкурс - 12 человек на место. Еле прошёл по конкурсу, получив 23 проходных балла. Подвёл английский язык – запас слов богатый, перевод текста отлично, а грамматика почти нулевая. Общая оценка – три. Бал проходной, но не зачисляют. Принял решение идти к начальнику училища вице-адмиралу И.Г. Миляшкину на приём по личному вопросу. Когда адъютант открыл дверь к адмиралу и сказал мне: "Заходите", я, зайдя в просторный светлый кабинет с большим столом под зелёным сукном и огромной морской картой на стене, немного стушевался, но увидев добрые отцовские глаза адмирала, пришёл в себя, поздоровался и выпалил: - "Товарищ адмирал, абитуриент Шумаков по личному вопросу". - "Излагайте". - "Товарищ адмирал, я получил 23 проходных балла, замечаний за время сдачи экзаменов не имел. Всех с проходным баллом зачислили, а меня нет". - "Сейчас посмотрим" – сказал он и стал просматривать списки. Потом поднял голову, посмотрел мне укоризненно в глаза и сказал: - "Молодой человек, на кораблестроительном факультете проходной балл 24." - "Я знаю, но я поступаю на паросиловой факультет, а там проходной балл 23." - "Сейчас уточним" – сказал он. Затем снял телефонную трубку, набрал номер (наверное, в приёмную комиссию). Задал несколько уточняющих вопросов абоненту на другом конце и скомандовал: - "Немедленно исправить ошибку и мне доложить! Жду!" Затем повернулся ко мне, улыбнулся и с теплотой в голосе сказал: - "Вы правы, произошла досадная ошибка. Её уже исправляют. Поздравляю вас, курсант Шумаков, с поступлением в это замечательное учебное заведение и желаю успеха в учёбе". Пожал мне руку, левую положил мне по-отцовски на плечо и сказал: - "Свободны! Можете порадовать своих друзей и родителей". - "Благодарю вас, товарищ адмирал!" – выпалил я и выскочил из кабинета. Радости не было предела: - "Я уже курсант!" На первом курсе после первого семестра я добровольно перешёл на вновь открывшийся факультет ядерных энергетических установок атомных подводных лодок (так называемый "спецфак"). Вот с этого момента начала осуществляться моя мечта – стать подводником этих удивительных подводных кораблей. Учёба проходила успешно. Благодарен командованию училища, факультета и роты за строгое, но душевное воспитание и нашим преподавателям за данные нам глубокие теоретические знания по специальности, а особенно преподавателям по спецдисциплинам, которые прошли войну на кораблях и подводных лодках и подготовили нас ещё и психологически для плавания на новейших атомных подводных лодках. Занимался наукой в научном обществе курсантов (НОК) по теме "Автоматическое управление ЯЭУ". Кроме учёбы занимался спортивной гимнастикой. Все 5 лет был чемпионом ВМУЗ. На старших курсах работал по программе мастеров спорта. Перейдя на пятый курс, летом в команде гимнастов Ленморрайона выступал на спартакиаде Вооружённых Сил СССР, которая проходила в Ленинграде. А как мы были влюблены в город Ленинград! Я старый город обходил пешком и не один раз. Особенно нравились виды города ранней осенью в лёгком тумане и мелком-мелком моросящем дожде – загадочные и сказочные. Интересы у моих друзей были разнообразные: много читали, увлекались музыкой, театрами, музеями, мастерили. Я даже сделал сам в сентябре 1961 года транзисторный радиоприёмник (динамик в приёмнике был у меня с ПЛАРБ К-19), который довольно сносно ловил несколько радиостанций. Неожиданно сделал для себя открытие – мне нравится опера и балет. Первый раз в жизни в начале 1 курса в театре оперы и балета имени Кирова (Мариинском театре) посмотрел балет "Лебединое озеро" на музыку П.И. Чайковского и прослушал оперу "Риголетто" Дж. Верди, а затем просмотрел и прослушал весь репертуар театра. Ну а джаз в то время – это была музыка молодых. На вечера в училище приглашали хорошие эстрадные (джазовые) оркестры. Эти вечера да ещё с красивыми девушками – это незабываемо. Одним словом - стал меломаном. И всё же мы были настоящими патриотами своей страны и как можно быстрее желали попасть на флот на эти новейшие атомные лодки. Тогда эти корабли были верхом совершенства, фантазией, и мы очень хотели быть причастными к этому. В июле 1962 года, защитив диплом на «отлично», я закончил училище по специальности "инженер-механик по эксплуатации атомных энергетических установок" и был назначен командиром группы дистанционного управления ГЭУ 1-го дивизиона БЧ-5 (электромеханической боевой части) атомного подводного ракетоносца с баллистическими ракетами К-19 проекта 658 (в народе названа «Хиросимой») 31-ой дивизии ПЛАРБ вместо геройски погибшего от сильного переоблучения в радиационной аварии, происшедшей 4 июля 1961 года, инженер - лейтенанта Бориса Корчилова (хорошо его знал по училищу). После радиационной аварии на этом корабле первый экипаж стал называться 260-ым лечебным экипажем. Меня направили в 16-ый УЦ ВМФ, расположенный в г. Обнинске, Калужской обл. на учёбу по эксплуатации ГЭУ конкретно ПЛАРБ проекта 658. Ещё в училище было приказано прибыть в Обнинск в гражданской одежде. По прибытию в учебный центр меня переодели в форму МВД, выдали удостоверение, где было записано, что я являюсь лейтенантом внутренних войск МВД, жёстко проинструктировали о неразглашении военной и государственной тайн, о чём я расписался в соответствующем журнале. Во всех наших удостоверениях личности была сделана грубая ошибка. Дело в том, что части МВД имеют четырёхзначный номер, а части федеральных войск – пятизначный. Я это знал, так как мой отец был пограничником, а затем и офицером внутренних войск. Пограничники в то время относились к МВД. И у тех, и у других были части с четырёхзначными номерами. Так вот, в наших новых удостоверениях часть обозначена была пятизначным номером. Во время учёбы ко мне приезжал погостить отец. Он был очень удивлён моей формой одежды. Я ему объяснил, что это конспирация, хотя в городе все знают, кто мы такие, так как мы носили чёрные ботинки, а настоящие офицеры МВД в городе носили коричневые ботинки или чёрные сапоги. Да и жаргон у нас был флотский. Особенно это чувствовалось в ресторане . Началась учёба. Учёба была жёсткой и насыщенной. Во время учёбы меня прикомандировали к обучающемуся экипажу ТОФ ПЛАРК 659 проекта К-66 капитана 2 ранга В.П. Рябова. В этом экипаже в БЧ-5 были мои однокашники и друзья Олег Гронский (будущий флагмех дивизии на Камчатке) и Виктор Топилин (будущий вице-адмирал, начальник ГУЭР ВМФ СССР). Практику проходили на тренажёрах и действующем стенде атомной энергетической установки подводной лодки 27ВМ, который был построен на территории первой атомной электростанции СССР. Перед практикой на стенде нам выдали пропуска-"вездеходы" – красные "корочки" с вытесненным золотым гербом СССР на обложке. Экзаменов и зачётов было не счесть. Опрашивать тебя могли весь рабочий день. Оценка "тройка" не признавалась. Принцип опроса был один – подводник, как и минёр, ошибается один раз. Нам сразу дали понять, что мы очень мало знаем, а практических навыков никаких. То есть "долой дедукцию, давай продукцию!" Вот мы, засучив рукава, стали добывать эту "продукцию" – теоретические и практические знания конкретного корабля. И получилось! Вспомнил, как относился народ к красным "корочкам" с точки зрения доверия и трепета к обладателю такого документа. Со мной на учёбе была и моя жена Лариса. (Знал её с 5-го класса. Проучились вместе в школе 2 года в городе Броды, Львовской области, где служил мой отец до увольнения в запас. Потом не прекращали переписку. В 1961 году мы расписались в только открывшемся Дворце бракосочетания г. Ленинграда. Она приезжала ко мне на каникулы из Куйбышева, где училась в Педагогическом институте на факультете иностранных языков. К концу моего обучения в УЦ в начале апреля она была в положении на 8-м месяце.) В выходной поехали мы в Москву к её родственникам и заодно заехали в ГУМ купить бельё для будущего малыша. Выстоял я очередь, выбил чек и, не взяв сдачи, отошёл от кассы. Уже взяв покупку и отойдя от прилавка, вспомнил, что я оставил эту злосчастную сдачу у кассирши, причём большую сумму. Подошёл к кассе и сказал кассирше об этом. Состоялся наш разговор: - Простите, я не взял сдачу. (По лицу вижу, что она меня помнит, ведь был в форме МВД.) - Не помню. Вам придётся подождать до конца работы магазина. Я сдам кассу, её пересчитают и, если будут излишки, то Вам вернут эту сдачу. Представив, что мне придётся ждать ещё полдня, я вытащил из кармана красные "корочки" с золотым гербом на обложке, показал ей, не разворачивая, и говорю: - Девушка, я не в праве вас обманывать. Она без разговора тут же, молча, вернула мне сдачу. Инцидент был мгновенно исчерпан. После успешного окончании учёбы в Учебном центре я убыл в отпуск. За время отпуска меня перевели в 3 дивизию атомных подводных лодок на К-11 (седьмую по счёту, пятую серийную ПЛА проекта 627А) командиром реакторного отсека, а затем на К-52 (третью серийную, пятую по счёту ПЛА тоже проекта 627А) той же дивизии и тоже КГДУ, но командиром 9 отсека (кормового). Об этом я узнал позже. После отпуска в конце июня я убыл к месту службы в Заполярье. Сразу же по прибытию в базу атомных подводных лодок отдел кадров флотилии направил меня на ПЛАРБ 31 дивизии К-178 (командир – капитан 1 ранга А.П. Михайловский), экипаж которой размещался на ПКЗ финской постройки. Прибыл на ПКЗ, доложил старпому (командира не было – был глубокий вечер субботы). Разместили меня в уютной двухместной каюте, пригласили на вечерний чай и предложили отдыхать до понедельника. В понедельник разберутся. Узнал, что лодка в конце августа или в начале сентября уходит на Дальний Восток под паковыми льдами Северного Ледовитого океана. На Дальний Восток уходить не хотелось. Ведь ещё в училище изъявил желание служить в Заполярье. Утром в воскресенье после завтрака пошёл в военный городок Заозёрный (4,5 км от базы) посмотреть фильм в Доме офицеров. Зашёл в магазин и на переходе от магазина до ДОФа встретил своих однокашников: Лёшу Романова, Саню Скуркиса, Вадима Мужецкого и Славу Парфёнова. Они прибыли на флот сразу после окончания училища (без обучения в УЦ). С ними был симпатичный инженер-капитан-лейтенант невысокого роста с добрыми голубыми глазами и приветливой улыбкой. Это был Александр Матвеевич Малышев, их командир дивизиона. Видно они ему, увидев меня, сказали, что это их однокашник Шумаков. Александр Матвеевич, улыбаясь, заявил: "Шумаков, мы тут с ног сбились, разыскивая тебя, а ты по городку шляешься! Завтра выходим в море!" Я очень был рад встрече с однокашниками, а заявление Александра Матвеевича меня озадачило. Доложил Малышеву обстановку и где я остановился. Лёша в своей курсантской манере заявил: "Шумаковна, забигай монатки с ПКЗ и дуй на ПБ-75, котогая находится на следующем пигсе. Вот тебе ключ от моей каюты. Там гасбегёмся." (Лёша не выговаривал букву "р"). Оказывается, все эти переназначения произошли в конце моего отпуска. Александр Матвеевич (теперь уже и мой командир дивизиона) великодушно разрешил мне посмотреть фильм. На этом и расстались. После фильма я благополучно переехал на ПБ-75. К 22.00 прибыли ребята. С "барского плеча" КДД мы выпили спирта (в городке был сухой закон) за встречу и наговорились вволю. Леша, узнав, что у меня родилась дочка и что я назвал её Мариной, в его манере высказался с шутливой досадой: "Ну, Шумаковна, и назвад дочку Маинка, и не выговогишь!" Все согласились, что для Лёши это имя не приемлемо и что мне необходимо подумать об изменении имени дочери в Свидетельстве о рождении. Я согласился подумать. На этой «серьёзной» ноте мы закончили наш сабантуй и разошлись по своим каютам. А на следующий день перед завтраком я представился командиру корабля капитану второго ранга Евгению Николаевичу Гринчику и командиру БЧ-5 инженер-капитану 3 ранга Анатолию Николаевичу Татаринову и познакомился с остальными офицерами корабля. После подъёма флага и гюйса командир представил меня перед строем экипажу. Весь экипаж спустился вниз на проворачивание оружия и технических средств. После проворачивания личный состав БЧ-5 начал ввод установок. Благополучно введя установки (я, конечно, был только наблюдателем этого процесса, т.к. ещё не сдал на самостоятельное управление), приготовили корабль к бою, походу и погружению. В 12-м часу ночи получили добро оперативного дежурного на выход. По приказанию командира корабля последовательно прозвучали команды: "Боевая тревога!"… "По местам стоять со швартовов сниматься!"… "Швартовым командам на верх!" … Вот так для меня, молодого морского офицера-подводника, начали накручиваться первые морские подводные мили. Это были очень насыщенные будни, куда входили сдача на самостоятельное управление, сдача зачётов на знание корабля от киля до клотика, сдачи задач боевой подготовки, глубоководные погружения, работа с наукой, торпедные атаки, три похода под паковые льды Северного Ледовитого океана, флотские учения и учения флотов стран Варшавского Договора, разведывательные походы и четыре боевые службы в Атлантическом океане и Средиземном море, навигационные, текущие, средний и аварийные ремонты. Это были серьёзная работа и служба, так как «холодная война» набирала обороты. Так как техника всего корабля, а особенно атомная, была новейшая и притиралась, то неисправностей и аварий поначалу было достаточно. Поэтому мы - подводники приобретали в сжатые сроки большой опыт борьбы с авариями и неисправностями. В то время мы были в роли испытателей, так как атомный подводный флот до конца декабря 1965 года считался экспериментальным. А бывало всякое: радиоактивные течи ППУ с резким ухудшением радиационной обстановки на корабле, особенно в энергетических отсеках, разуплотнение вспомогательных паропроводов в турбинном отсеке, поступление забортной воды внутрь прочного корпуса в том числе и при нахождении подводной лодки далеко под паковыми льдами Северного Ледовитого океана за более чем тысячу миль до выхода на чистую воду для всплытия, засоление масляных систем ГТЗА и линий валов на глубоководных погружениях, провалы за предельную глубину в Атлантике, сильнейшая тряска корабля при отрыве лопастей винтов на самых полных ходах под водой, голодная боевая служба в мае-июле 1967 года (ушли на учение Варшавского договора в Атлантику на 10 суток, продуктов было на 15 суток, а пришли из Средиземного моря после боевой службы в базу через более, чем 70 суток дистрофиками), столкновение с американской атомной подводной лодкой «Джеймс Мэдисон» (типа "Лафайетт") под водой в одной из боевых служб в Средиземном море (Это произошло в Тунисском проливе у острова Пантелерия 7.12.67 г. в 14.33 по Московскому времени – в это время я только заступил после отбоя боевой тревоги вахтенным инженером-механиком в ЦП, сменив на этом посту командира дивизиона живучести (КДЖ) инженер-капитана 3 ранга Анатолия Голосова (будущего профессора и доктора наук). Кидало корабль, как щепку, а мы, естественно, натыкались, и очень больно, на твёрдые предметы), пожары в отсеках (в том числе и в реакторном) и прочие «прелести» подводной службы на первых атомных подводных лодках. Интенсивность использования лодок в тот период была очень высокой (особенно начиная со второй половины 1960-х годов). Так наш корабль в 1967 году был в морях и океанах более 230 суток, в 1968 году – 139 суток. Служба была, откровенно говоря, тяжёлая и рискованная. Генеральный конструктор ЦКБ МТ "Рубин" академик С.Н. Ковалёв сказал: "Подводников – людей, которым доверено выполнение необычайно трудной и ответственной задачи, надо ценить и обеспечивать им достойную жизнь. В отличие от других родов войск они на войне постоянно". Вот по вопросу "ценить и обеспечивать им достойную жизнь" как-то не получалось, а сейчас и подавно. Люди выдерживали, а корабль периодически требовал ремонта. На этом корабле я прошёл более 100 тыс. миль. Это 5 раз вокруг шарика по экватору. А вот мой бывший подчинённый капитан 2 ранга запаса А.А. Фадеев с 1965 года по 1986 год на нашей лодке прошёл в должностях от командира группы БЧ-5 до командира БЧ-5 порядка 200 тысяч миль. Фактически до конца активной жизни лодки. И в таких должностях да на лодке первого поколения, да ещё и в первом экипаже… Это предел возможности человека! Наша ПЛА в 1986 году была списана в ОФИ (как говорят на флоте "на иголки"), за всю службу не потеряв ни одного члена экипажа. Это говорит о высоком профессионализме всех экипажей, плававших на ней, да и в немалой степени, от крепких экипажных традиций, заложенных ещё первыми командирами нашего корабля Рыковым В.П., Гринчиком Е.Н., первыми командирами БЧ-5 Пановым В.В., Татариновым А.Н., Полусмяком Г.П. и командирами дивизионов Щегловым В.И., Малышевым А.М., Кнатько Г.П. Эти традиции последующими экипажами не были не только утрачены, а, и приумножались. Только благодаря этому экипажи нашей лодки успешно выполняли все задачи, ставившиеся командованием на походы, и из любых критических ситуаций выходили "со щитом, а не на щите". А осваивали мы технику корабля на полном серьёзе. Ежедневно после ужина (часто и в выходные) мы, лейтенанты-однокашники, шли на корабль изучать технику по месту, чтобы знать корабль досконально и даже в полной темноте. Затем проводили сами семинары по изученному. Командир капитан 2 ранга Гринчик Е.Н. заметил это и на одном из совещаний в кают-компании ПБ-75 заявил старпому капитану 2 ранга Чубичу М.М.: "Максим Максимович, лейтенантам в выходные дни допуск на корабль не выписывать. Что же это творится? Раньше лейтенанта на корабль не могли загнать, а сейчас даже в выходные не можем с корабля выгнать! Пусть ходят в ДОФ в библиотеку и на фильмы – так сказать, гармонично развиваются". Всё это говорилось строго, но с приятным чувством удовлетворения, что ему досталась такая молодёжь. Такое тёплое отцовское отношение к нам командира мы понимали, а поэтому не только уважали его, но и любили как своего батю. Со мной в конце августа 1963 года произошёл курьёзный случай. Я только что успешно и очень быстро (вместо шести за полтора месяца) сдал на самостоятельное управление группой и был допущен к самостоятельному несению вахты оператором атомной энергетической установки. Завершающим этапом к допуску был сброс аварийной защиты реактора на действующей установке в базе в присутствии командира дивизиона движения Малышева Александра Матвеевича и опытного оператора Жени Боровенского. Справился я с этой операцией хорошо. Мандража не чувствовал. Ведь рядом были асы, которые не дали бы мне совершить ошибку. А вот в море, когда лодка на ходу и в подводном положении, а за спиной аса нет? Это другое дело. Знаю досконально, как действовать, но всё же иногда холодок пробегал по спине, как представлю эту ситуацию. И вот мы в море на торпедных стрельбах. Стрелять должны на Приз Главкома. Я на вахте на левом борту. На правом борту Саня Скуркис (мой однокашник). На моём борту была ослаблена пружина возврата в нейтральное положение манипулятора подачи воды из конденсатно-питательной системы в парогенератор. Стационарный режим. В этом режиме расход питательной воды должен соответствовать определённой мощности реактора. Постоянный ход корабля (а находились в надводном положении). Килевая качка почти не ощущалась, а амплитуда бортовой качки была приличной. 1963 год. Никита Сергеевич Хрущёв наделал уже массу политических ошибок. В городах проблемы с хлебом, с лезвиями для бритья, с носками и чулками. В средствах массовой информации "героиня" кукуруза набила оскомину. В Питере ходил анекдот: "Пережили блокаду, переживем и изобилие". При встрече на стадионе в Мурманске с населением Никита Сергеевич (а он был невоспитанным и беспардонным) обратился к ним: "Дорогие мурманчане! Вы для нас вдвойне дороги!.." (намекал на двойные оклады в Заполярье). Его тут же освистали и забросали яйцами и помидорами с воплями: "Где хлеб? Где лезвия? Где носки?" и прочее … (Видно готовились). Ясно было, что, развенчивая культ личности Сталина, он пытался создать свой культ личности, но делал это так нагло и топорно, что произошло всё с точностью наоборот. Ясно было, что долго он не протянет у власти. Об этом в открытую не говорилось, но все думали одинаково. Вот и мы с Саней в стационарном режиме спокойно беседовали об этом. А были мы с ним земляками. В очередную амплитуду бортовой качки я не заметил, как коленкой зацепил манипулятор питательной воды на открытие, а при крене на другой борт моя коленка освободила манипулятор, но он не отошёл из-за ослабленной возвратной пружины в нейтральное положение. А далее… ревун аварийной защиты реактора, звонки, калейдоскоп загорания лампочек красного, зелёного и жёлтого цвета закрытия и открытия всевозможной арматуры различных контуров и систем, выстрел стержней аварийной защиты реактора вниз активной зоны и быстрое движение стержней автоматического регулирования мощности и компенсирующей решётки тоже вниз активной зоны для экстренного глушения реактора. Из спокойной, почти интимной обстановки вдруг бешенный ревун, который может поднять мёртвого из могилы, звонок, десятки лампочек и пляшущие стрелки… Хаос! В первый момент шея в плечи, волосы дыбом… И ты в шоке… А ведь всё это подчиняется логике. Установка сама себя спасает. Первое действие – погасить ревун и звонок! (Как правило, подсказывает сосед справа). И ты пришёл в себя. Второе действие – дать команду турбинным телеграфом на переброску электронагрузки на противоположный борт. Третье действие – убеждаешься, что стержни аварийной защиты (АЗ) реактора и автоматического регулирования (АР) мощности внизу, а компенсирующая решётка (КР) быстро идёт вниз, мгновенный осмотр мнемосхемы, выпавших сигналов и показаний важных в данной ситуации приборов. Убеждаешься, по какому сигналу сработала защита и что она ложная. Четвёртое действие – закрываешь расход питательной воды для сохранения температуры в реакторе, подхватываешь КР для дальнейшего оперативного восстановления режима. Ты схватил алгоритм действий! Ты вышел из шока! И доклад в центральный пост: "Центральный, сработала аварийная защита реактора левого борта по сигналу … Сигнал ложный. Восстанавливается режим!" Осознав свою оплошность, стал восстанавливать режим. Всё идёт по плану. Одна операция идёт последовательно за другой. Дошёл до поглотителей активной зоны реактора. Поднял стержни аварийной защиты (АЗ), стержни автоматического регулирования реактора (АР) и начал поднимать компенсирующую решётку (КР). Взялся за ключ КР и повернул его на подъём решётки и … решётка не идёт вверх! Почему!? Сдуру дёрнул ключ влево – вправо… Не идёт! Почему-у-у!? Попадаю в ступор. Вызываю командира дивизиона движения, а сам лихорадочно думаю. И тут до меня доходит, что я же сам подхватил (зафиксировал) ключ КР, убедившись, что сигнал аварийной защиты ложный, чтобы не провалить температуру первого контура. Снял фиксатор и начал поднимать решётку шагами, как учили, в соответствии с инструкцией. Вывел реактор в критическое положение и стал поднимать мощность реактора до возможности вывода установки в турбогенераторный режим. Когда на пульт ГЭУ прибыл командир дивизиона, я уже готовился принять нагрузку на турбогенератор. Душа пела. Я! Лично! Сам! Без посторонней помощи! восстановил режим. Теперь мне и чёрт не страшен! Я действительно стал оператором атомной энергетической установки. Ура-а-а! Ничего не скрывая, доложил Александру Матвеевичу о своей оплошности и самостоятельном восстановлении режима. Оплошности свои мы от командиров не скрывали. Так было у нас принято. Командир пожурит и даже может наказать, но и он же и защитит тебя в случае необходимости. Через полчаса было объявлено по циркуляру громкоговорящей связи (ГГС): "Боевая тревога! Торпедная атака!" Началась торпедная атака на приз Главкома, которая прошла успешно. После торпедной атаки была объявлена боевая готовность номер два-подводная с заступлением на вахту моей второй смены и через короткий промежуток времени смена вахт. Сменившись с вахты, пошёл в кают-компанию второго отсека пить чай. Весь экипаж был в благодушном состоянии. По-другому и быть не должно. После атаки всплыли, быстро нашли практическую торпеду. Торпедолов затащил её на свою палубу. Встретились с крейсером, по которому мы стреляли, и получили по "семафору" благодарность от Главкома за отличную торпедную атаку. В хорошем настроении иду по центральному посту к носовой переборке. У вертикального трапа в боевую рубку мне вдруг преграждает путь резко выброшенная на РДУшку нога командира капитана 2 ранга Гринчика Евгения Николаевича. Улыбаясь, поворачиваю к нему голову: - Товарищ командир, прошу разрешения пройти в нос. - Шумаков, чего лыбишься, - с добродушной улыбкой спрашивает он. - Товарищ командир, оператором стал! - ответил я со счастливой улыбкой младенца. - Если бы ты, Шумаков, стал оператором на полчаса позже (намекает на то, что практически после восстановления режима ГЭУ началась торпедная атака), я бы тебе … оторвал. Проходи, вновь испеченный оператор. Даю добро, - добродушно сказал он и убрал ногу с РДУшки, пропуская меня к носовой переборке. В центральном посту все дружно расхохотались. Но я не обиделся, так как радость моя была выше этой дружеской подначки отца-командира. | |
| Просмотров: 1135 | Рейтинг: 2.0/1 |
| Всего комментариев: 0 | |