ВОЕННЫЕ ПЕНСИОНЕРЫ ЗА РОССИЮ И ЕЁ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

«Если завтра война?» – вопрос, который, пожалуй, никогда не станет праздным, в том числе, увы, и для России. Да, мы – ядерная держава и пока даже можем позволить себе роскошь брать своих союзников под защиту (так называемый «ядерный зонтик», под которым находится, например, Белоруссия), однако это совсем не отменяет серьезных вызовов и угроз со стороны остального мира. Переговоры по «ненаправленности ПРО» зашли в тупик, и каждая очередная новость с этого фронта вызывает уже, скорее, обреченную улыбку, нежели надежду.

Как вызывает лишь грустную улыбку и та работа, которую проводили Минобороны и Генштаб, руководимые соответственно Анатолием Сердюковым и Николаем Макаровым. Нам еще, конечно, много светит «открытий чудных» при изучении хозяйственной и не только деятельности военного главка, но как только представишь себе, к чему бы это все привело в итоге, не прогори мадам Васильева на любви к бриллиантам, – становится уж больно неуютно. Как-то, согласитесь, лицемерно было добиваться каких-то «официальных гарантий» от Пентагона на этом фоне. Что нам эти гарантии, которые все равно были бы тут же забыты и которые не отменяют серьезной военной мощи Китая, а также фактической немощности нашей армии перед лицом действительно серьезной угрозы, требующей максимальной мобилизации и высоких технологий?

Но мы пока готовы лишь «обозначать проблему», что тоже хорошо и полезно, но, кажется, в современных геополитических условиях определенно недостаточно. Расставлять приоритеты, ставить цели и задачи – оно, конечно, нужно с точки зрения эффективного хозяйствования, но как ответить на главный вопрос: «Ребята, а где вы были все это время?»

Вопрос, понятно, адресован не персонально министру Сергею Шойгу и главе Генштаба Валерию Герасимову: до ноября прошлого года они и не могли толком повлиять на управление этой громоздкой и бестолковой машины, модернизированной Сердюковым согласно его представлениям об эффективной армии. Однако у нас есть какая-никакая внешнеполитическая стратегия; было и есть (пусть и не у всех, но у кого надо) более-менее адекватное представление об угрозах извне; на армию выделялись и выделяются серьезные деньги (их освоение – отдельный разговор)... В общем, такую бы благородную «глину» – да в талантливые руки «скульптора», который сваял бы такой монумент национальной безопасности, что даже мысли бы потом не возникло сочинять в ответ на «Акт Магнитского» какую-то нелепицу, в силу которой поверить сложно, но можно лишь пытаться себя в ней убедить.

А мы пока балуемся прожектами. Вот и новый глава Генштаба Валерий Герасимов, выступая на заседании Академии военных наук, заявил, что в целях поддержания боеготовности наших войск уже разработана стратегия краткосрочного, среднесрочного и долгосрочного развития армии. При этом генерал подчеркнул, что наша армия готова к эффективным военным действиям в условиях крупномасштабной войны: «О неготовности к ней никакой речи быть не может».

Конечно, не дай Бог проверить это на практике, но почему слова генерала с хорошей репутацией в среде подлинно патриотически ориентированного армейского сообщества не успокаивают, а вызывают недоверие? Ответ получаем в открытых источниках о технологическом оснащении армии России и, например, армии США. Увы, серьезное технологическое отставание невозможно перекрыть самым искренним порывом уберечь границы от врага. Мы помним, конечно, как в Великую Отечественную наши деды одолевали превосходящего в вооружении врага. Сколько песен, поэзии и прозы об этом написано! Вот только в современных условиях, когда на амбразуру не полезешь уже потому, что со сверхзвуковыми беспилотниками в них как-то исчезла надобность, у нас просто не остается иного выхода, как усиливать инфраструктуру, наращивать мощь, развивать технологии. Банально? Но это нужно было начать делать позапозавчера, однако у верхушки Минобороны тогда были другие приоритеты. И лишь в докладах главнокомандующему все расписывалась под хохлому.

Выступая все в той же Академии военных наук, министр Шойгу назвал задачи, стоящие перед военным ведомством: «Повышение эффективности управления войсками, их оснащение современным вооружением и военной техникой, улучшение подготовки военнослужащих, развитие мобилизационной базы, совершенствование материально-технического обеспечения и повышение качества военного образования». Прошлый послужной список министра позволяет с некоторой надеждой прогнозировать, что хотя бы большая часть из запланированного воплотится в реальность. Вопрос лишь во времени. Не хотелось бы, чтобы вышло по Некрасову – с сакраментальным «жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе».

Слова руководителя Генерального штаба ВС РФ в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал известный российский военный и общественный деятель, президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник запаса Леонид Ивашов:

– Начальник Генерального штаба по определению не имеет права говорить о неготовности вооруженных сил к тем или иным действиям. Но встает вопрос: к какой именно войне мы готовы? Каковы варианты? Это – принципиальный вопрос, который предстоит решать.

Нам необходимы атлас военных угроз России, варианты нейтрализации этих угроз или их парирования; необходимо вычленить те угрозы, которым сегодня способны противостоять наши вооруженные силы. И тогда будет ясно, к какой именно войне мы готовы. Ведь одно дело – война с Грузией, другое – война на Востоке, третье – война с НАТО. Говорить сегодня, что мы готовы ко всем войнам, было бы неправильно. Таких армий, которые были бы готовы ко всем войнам, сегодня нигде в мире и нет.

Но повторюсь: то, что сказал начальник Генштаба Валерий Герасимов, он и обязан был сказать.