Генерал арктических бюджетов

Главная » Статьи » Новости МО и МВД РФ и мира

Сердюков осваивает НИОКР «Ростехнологий», Васильева публично намекает, что не намерена сидеть в тюрьме одна
Пока остальные фигуранты (и особенно — фигурантши) дела по кражам «Оборонсервиса» готовятся к судебным процессам, сам отмазанный от подозрений экс-министр обороны осваивается в структурах «Ростехнологий» Сергея Чемезова. Заметно также, что у Сердюкава прослеживается явно нездоровый интерес к специализированным научно-исследовательским учреждениям. В министерскую бытность его обвиняли в банкротстве и выведении из государственной собственности ОАО "31-й государственный проектный институт спецстроительства". В чемезовском ведомстве он тоже возглавил специализированную структуру - Федеральный исследовательский испытательный центр машиностроения (ФИИЦ М), сообщили в пятницу адвокаты экс-главы Минобороны. Видимо, таков механизм функционирования руководящей номенклатуры, неизменный с советских времён: чиновника, развалившего что-то в одной отрасли здесь принято переводить с повышением разваливать нечто в другой. В то же время, как сообщает «Форбс», на новой должности экс-министр трудится с начала ноября, но финансовые показатели центра уже пошли вниз.

ФИИЦ М, расположенный в селе Новый Быт Чеховского района Московской области, был основан еще в начале 1950-х годов, когда центру было выделена площадь около 6 га. Предприятие в настоящее время нельзя назвать особо успешным или крупным в масштабах «Ростеха»: за последние несколько лет его выручка не превышала 20 млн рублей, прибыль — 3,5 млн рублей. Совокупная выручка структур госкорпорации, для сравнения, составила в 2012 году 1,9 трлн рублей. Специализация ФИИЦ М – испытания, исследования и проектирование автотракторной техники, грузовых автомобилей и машин двойного назначения.

«Как в центре восприняли новость о назначении Сердюкова? Да, нормально, без всякого. Уже проводил совещания — мы ожидали от него жесткости, но он человек оказался очень толерантный. Цельного стратегического плана пока нет, но я понял, что Сердюков делает ставку на научные разработки, НИОКР: на расширение ассортимента и охвата», — рассказывает сотрудник ФИИЦ М.

Доля предприятия на рынке испытаний техники составляет 5% . В годовом отчете говорится, что приоритетные направления деятельности — наука и сдача имущества в аренду. Сегодня 40% площадей центра пустуют. Причина — нехватка средств на разработки новой техники, снижается и производство автопрома и сельхозмашиностроения. Основные фонды годами не ремонтировались, а штат научных сотрудников сокращался.

Центр берется за любую, самую экзотическую работу. Эксперты ФИИЦ М проводили исследования шин сверхнизкого давления для снегоболотоходов. «Возникли конструкции легких транспортных средств на базе мотоциклетной и легковой автомобильной техники, называемые вездеходами на пневматиках сверхнизкого давления (каракаты, тундролеты, дутики и т.д.). Огромное количество таких машин создается и используется до сих пор на необъятных бездорожных просторах России», — говорится в отчете об исследованиях, опубликованном в журнале «Труды НАМИ» за сентябрь 2011 года. В 2011 и 2012 году центр выиграл два конкурса Минобрнауки на 8 млн рублей на проведение научно-исследовательских работ в области рационального природопользования и индустрии наносистем.

По словам представителя «Ростеха», ФИИЦ М находится на балансе Росимущества, в доверительном управлении у госкорпорации. С 2009 года центр входил в структуру «РТ-авто» (вместе с АвтоВАЗом и КамАЗом), однако в 2013-м ФИИЦ М перевели в управление другого холдинга — «РТ-проектные технологии». Сердюков, который раньше возглавлял наблюдательный совет всей госкорпорации, даже не станет сотрудником центрального аппарата — по официальной версии, никаких решений, касающихся ее деятельности, экс-министр принимать не уполномочен. «Назначать гендиректора объективно не самой крупной компании «Ростеха» — это не обязанность руководителя госкорпорации [гендиректора Сергея Чемезова], такие назначения можно не согласовывать», — говорит представитель «Ростеха». Связаться с представителями «РТ-авто» и «РТ-проектные технологии» не удалось.

Среди дочерних компаний ФИИЦ М — ОАО «Лотра», расположенное по тому же адресу, что и ФИИЦ М, которое занимается в основном услугами предоставления складских помещений и автопарковки. Согласно отчетности, на 16,3% эта компания принадлежит ФИИЦ М, а на 61% — корпорации «Автокапитал», которая, по данным СПАРК на август 2011 года, принадлежала структурам Аркадия Патаркацишвили и Бориса Березовского. Представитель «Ростеха» об этой компании ничего не знает. Сотрудник ФИИЦ М уверяет, что эта история из «лихих 90-х» и сейчас о ней забыли.

Сердюков провел без работы ровно год — в начале ноября 2012 года президент Владимир Путин подписал указ об отставке министра на фоне скандала вокруг холдинга «Оборонсервис». Руководство компании, курировавшей сделки по продаже имущества Минобороны, было обвинено Следственным комитетом России (СКР) в реализации активов по заниженной стоимости и причинении бюджету ущерба в миллиарды рублей. Основным фигурантом уголовного дела стала экс-глава департамента имущественных отношений Минобороны Евгения Васильева. Сердюков по делу проходит в статусе свидетеля. За год расследование обросло новыми эпизодами, к которым возникли вопросы у правоохранительных органов. В частности, отдельное дело было возбуждено по факту благоустройства за счет Минобороны элитной базы отдыха «Житное» в Астраханской области — владельцем объекта оказался зять Сердюкова Валерий Пузиков.

«Ростех» — знакомая экс-министру структура. До отставки он возглавлял наблюдательный совет госкорпорации по содействию разработке, производству и экспорту высокотехнологичной промышленной продукции. А спустя несколько недель после ухода Сердюкова из Минобороны слухи «назначили» его советником гендиректора «Ростеха» Сергея Чемезова. Эту информацию пришлось опровергать лично президенту России. При этом Путин заявлял, что препятствия для нового трудоустройства опального экс-министра он не видит. В пятницу пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков сообщил информагентствам, что Кремль к назначению Сердюкова в ФИИЦ М отношения не имеет.

****

Евгения Васильева: «Министр неплохо разбирался в финансах»

Сегодня Мосгорсуд рассмотрит вопрос о продлении домашнего ареста Евгении Васильевой — самой высокопоставленной и известной фигурантке дела «Оборонсервиса», из-за которого год назад лишился должности министр обороны Анатолий Сердюков. Несмотря на сверхактивное освещение этого дела следственными органами и средствами массовой информации, многие его базовые факты, в том числе биография самой Васильевой, до сих пор не прояснены. В ответах на вопросы СМИ, переданных через адвокатов, бывший начальник имущественного департамента и аппарата Минобороны говорит, что ей вменяют занижение цен при продаже объектов Минобороны в пределах погрешности оценки. Следует отметить, что и председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин не раз заявлял, что доказать злонамеренное занижение цен будет самым сложным в этом деле. Говорит Васильева и о своих отношениях с Сердюковым, и о происхождении своих богатств, которые предметом дела не стали, а их стоимость оказалась явно завышена. Но именно этот созданный с подачи следствия и вызвавший у широкой общественности классовую ненависть имидж Васильевой делает объективное исследование ее вины сложным, а оправдание или амнистию в случае развала доказательств — крайне маловероятными, признает она.

— Правда ли, что ваша квартира в Молочном переулке, где вы отбываете домашний арест, приобретена для вас с помощью компании «СУ-155» (компания компания миллиардера Михаила Балакина, замешанная в ряде скандалов с невыплатой денег подрядчикам), где вы работали, путем сложного взаимозачета? Когда она была приобретена, какова ее цена, кто за нее заплатил? Если заплатили вы, то из каких средств?

— Квартира в Молочном переулке — моя собственность, куплена до работы в департаменте имущественных отношений (ДИО) Минобороны. Никакого отношения к моей работе в Минобороны она не имеет, так же как и все мои объекты недвижимости. Мой папа (предприниматель Николай Васильев - председатель Совета директоров ЗАО «Пластком». У бизнесмена два завода — ЗАО «Пластком» и ЗАО «ОКС 01». Предприятия специализируются на производстве защитных пластмассовых труб для линейных сооружений связи и комплектной поставке изделий, инструмента и материалов, предназначенных для строительства волоконно-оптических линий передач) помог мне купить эту квартиру, за что ему большое спасибо.

— Действительно ли вы устроились в «СУ-155» по протекции бывшего вице-мэра Москвы Владимира Ресина?

— Я устроилась в ЗАО «СУ-155» на основании своего опыта и различных рекомендаций, в том числе Владимира Иосифовича Ресина.

— Расскажите, пожалуйста, с какого и по какое время вы руководили , а когда вы возглавляли аппарат министерства? Какую должность вы занимали на момент начала уголовного дела?

— ДИО Минобороны я возглавляла с апреля по сентябрь 2011 г. Аппарат Минобороны — с сентября 2011 г. по январь 2012 г. На момент начала [дела] я не была государственным служащим, я работала в строительном бизнесе.

— Правда ли, что в должности начальника аппарата вы вели общение с офицерами в таком стиле, что, как писали некоторые газеты, полковники и генералы рыдали в коридоре?

— В должности руководителя аппарата я работала непродолжительное время. Моя должность была связана с документооборотом. Поэтому вряд ли по этому поводу можно плакать, тем более генералу или офицеру, да еще и в коридоре.

— Почему покупателями акций 31-го ГПИСС стали структуры, ранее принадлежавшие замминистра обороны Григорию Нагинскому? Знакомы ли вы с ним и знали ли, что эти структуры станут покупателем этого актива?

— Акции 31-го института могли купить и структуры Нагинского, и структуры любого другого гражданина, в случае если к этому было волеизъявление обоих сторон, выраженное в установленном законом порядке. Мы с Нагинским знакомы, но я к нему по поводу этой сделки никогда не обращалась.

— Сколько всего объектов недвижимости и на какую сумму было реализовано во время вашей работы в ДИО?

— Сумма от реализации федерального имущества, закрепленного за Минобороны, в 2010-2012 гг. составила 24,66 млрд руб., имущества «Оборонсервиса» — 15,1 млрд руб., т. е. общая сумму составила около 40 млрд руб. Если говорить о сделках, то их общее количество — около 1500.

— Почему из этого большого количества сделок эпизодами для уголовного дела стали лишь около 20 сделок?

— Почему выбраны именно эти сделки, не знаю. Ни одна из сделок не была признана незаконной в судебном порядке. Однако следователи, абсолютно не разобравшись, посчитали их преступными. С таким же успехом — правда, без каких-либо оснований — можно было бы все сделки в уголовное дело направить, так как они все одинаковые.

— Завершило ли следствие экспертизу, связанную с оценкой проданных объектов недвижимости, какова согласно ей сумма занижения цен, если экспертиза завершена? Считаете ли вы этих оценщиков независимыми от следствия?

— Экспертиза завершена. Вменяется в среднем занижение цен на 13% за исключением 31-го института. Он был продан за 140 млн руб., а эксперты считают, что он стоил порядка 2,1 млрд руб. Оценщики, которых привлекло следствие, либо умышленно завышают цены, либо просто безграмотны. Мое мнение — и то и другое.

— Почему, как вы думаете, вам была избрана более мягкая мера пресечения, чем Екатерине Сметановой и ряду других фигурантов?

— Этого я не знаю.

— Практически все фигуранты дела, кроме вас, пошли на сделку с правосудием. Как вы к этому относитесь?

— Всего обвиняемых семь человек, из них на сделку со следствием пошли двое. Я их не осуждаю, это их право, их жизнь, им решать.

— Следствие заявляло и об изъятии у вас 24 кг золотых украшений. Когда и кем они были приобретены?

— Следствие много чего заявляет — и про арест счетов в офшорах, и про картины-подделки, и про картины из музеев, и про 13 комнат в квартире на Молочном, и про дам с собачками. Я никогда не оценивала свои украшения. Учитывая, что в музеях Минобороны не хранятся женские украшения, они вообще не имеют отношения к уголовному делу.

— В чем в реальности состояла роль министра обороны Сердюкова в продаже объектов «Оборонсервиса»?

— Министр обороны в соответствии с действующим законодательством и корпоративными процедурами ОАО «Оборонсервис» и его дочерних и зависимых предприятий подписывал соответствующие директивы. Касались они голосования представителей государства по вопросам реализации активов.

— Куда перечислялись средства от продажи объектов «Оборонсервиса»?

— Средства от продажи активов поступали продавцам активов, которые распоряжались ими на основании решений соответствующих органов управления юридических лиц. Это не было моей компетенцией, по этому поводу ничего сказать не могу.

— Почему вы год после начала уголовного дела не давали комментариев средствам массовой информации?

— Я действительно долго не общалась с прессой. Я думала, что уголовное дело — недоразумение, которое должно прекратиться.

— Когда и где вы познакомились с Сердюковым?

— С министром обороны я познакомилась на совещании, посвященном реконструкции Кронштадтского морского собора, в 2010 г. Это проект, который я вела со стороны администрации президента в качестве советника заместителя главы администрации Александра Беглова на общественных началах. Тогда я возглавляла компанию, которая входила в строительный холдинг «СУ-155». Я никогда не считала себя чиновником и решила поработать в Министерстве обороны потому, что на строительном рынке был кризис и я предполагала потратить время с пользой для своего управленческого опыта. В общей сложности я работала в министерстве около 1,5 года и потом ушла в связи с тем, что рынок стал оживать.

— Почему Сердюков пригласил вас в министерство?

— Почему министр пригласил именно меня, я не знаю. Наверное, потому, что у меня был опыт работы в области недвижимости, ее продаж с юридической и организационной точек зрения, опыт в области управления недвижимостью, инвестиционными потоками, строительными проектами, опыт работы с госорганами, а также с иностранными компаниями в области развития инвестиционных проектов на территории России.

— Вы лично решали, какие объекты недвижимости «Оборонсервиса» будут продаваться?

— ДИО занимался вместе с главным правовым управлением ведомства проверкой юридической стороны этих процедур. Круг моих обязанностей согласно положению о ДИО ограничивался административными функциями и не имел никакого отношения к самостоятельному решению вопросов об отчуждении имущества. Все сделки проверялись Регистрационной палатой и почти все — ФАС, в отношении всех сделок решения принимались на уровне акционеров (акционером «Оборонсервиса» было Минобороны) и совета директоров. Переход прав собственности был зарегистрирован в отношении всех объектов и до сих пор ни одна сделка не признана судом незаконной. Следствие почему-то рассматривает гражданско-правовые отношения как уголовно-правовые и даже не пытается оспорить в суде совершенные нами сделки. Та же собственность, которую покупатели вернули государству (например, акции 31-го ГПИСС), о чем заявляет следствие, возвращена без суда и бесплатно — очевидно, под угрозами и давлением.

— Вас обвиняют в том, что объекты продавались по заниженным ценам путем манипуляций с оценкой…

— 60% торгов по продаже федерального имущества были признаны несостоявшимися, это означает, что выставляемые цены были выше рыночных. Мы по закону имели право в таких случаях снижать цену на повторных торгах на 50%, но не делали этого или снижали цену незначительно. Если бы у нас был злой умысел занижать цену, мы продавали бы объекты на федеральных торгах — во время кризиса желающих купить было немного, и мы могли бы снижать цену по закону на 50%. При этом при расследовании оценщики проданного имущества объясняют, как они проводили оценку. А привлеченные следователями оценщики вычисляют ущерб, сравнивая цену предложения с ценой продаж, хотя реальные сделки на рынке обычно ниже предлагаемых цен продаж, или показывают «занижение» цены, сравнивая цену квадратного метра крупного объекта с мелким, что совершенно несравнимо. В среднем же по большинству объектов следствием вменяется занижение цены на 13%, что, по сути, укладывается в погрешность оценки. Мы провели свою оценку, в том числе с привлечением международных компаний, и она доказывает, что цены на продаваемые объекты были выше рыночных.

— Сколько комнат в квартире в Молочном переулке, где вы находитесь под домашним арестом?

— Четыре комнаты общей жилой площадью 118 кв. м.

— Что за картины были изъяты из этой квартиры в ходе обыска? Следствие заявило, что это подделки известных картин, которые вы приобрели, не разобравшись.

— Это интерьерные вещи, и в ходе обыска я сразу заявила, что грош им цена, а специалист оценил их цену как равную стоимости цветного настенного календаря, хотя следствие их зачем-то просвечивало, считая, что под слоем краски там могут быть какие-то шедевры. Они дороги мне как память о предках и различных эпизодах моей жизни, что-то я купила сама, что-то мне подарили, но вернуть мне их отказались — следователь сказал, что если это произойдет, то «будет социальный взрыв».

— Почему у следствия возникли претензии к вам по поводу слишком медленного, по его мнению, знакомства с материалами уголовного дела?

— Во-первых, следствие не имеет права предъявлять мне претензии по поводу ознакомления с материалами дела. Это право обвиняемого, а не обязанность. По закону ознакомление с материалами включает в себя «предъявление» и «представление» материалов (по ст. 217 УПК). Прежде чем представить материалы, следователь обязан их предъявить обвиняемому, а обвиняемый — убедиться, что они действительно существуют, прошиты и пронумерованы. По закону мое освобождение из-под домашнего ареста ставится в зависимость только от предъявления материалов дела, а оно до сих пор не состоялось. Следствие пытается всех убедить, что материалы предъявлены и что первые пять томов дела и есть мое уголовное дело. Я спрашиваю: «Так оно состоит из пяти томов?» — «Нет, из 353». — «Тогда где остальные тома?» — «Мы считаем, что если показали первый том, то предъявили материалы дела», — отвечают они. После длительных споров 1 ноября мы пошли по кабинетам осматривать материалы — обращаю внимание, что это произошло после 23 октября. В первом кабинете видим 30 томов, один без номера и пронумеровывается при мне, второй кабинет — еще 20 томов, в третьем кабинете лежит груда макулатуры, и мне говорят, что это мое уголовное дело. «А какой это том?» — спрашиваю я. «Пятый». — «А это какой?» — интересуюсь я. «Тоже пятый». — «То есть два пятых тома плюс еще один пятый том в первом кабинете?» — «Это наша нумерация, вас она не касается», — отвечают мне. «А где мое уголовное дело? Этот номер не моего дела», — пытаюсь я возразить. «Это наша внутренняя система, вас не касается», — слышу в ответ. Вот так мне пытались предъявить материалы дела уже после 23 октября. При этом предъявление дела так и не состоялось — материалы были не готовы к ознакомлению. Поэтому следствие послало в суд незаконное ходатайство о продлении мне меры пресечения. Следователи уверены, что мера будет продлена, ведь суд — это формальность, говорят они.

Если Мосгорсуд поддержит следствие в этом вопросе, пойдем в Верховный суд и Конституционный суд отстаивать свою позицию. Мы уверены в своей правоте и не считаем ситуацию спорной.

— Признаете ли вы, хотя бы частично, обвинения?

— Ни одно из обвинений не признаю, считаю их несостоятельными, безосновательными и предвзятыми.

— Предлагалась ли вам сделка со следствием, как Сметановой?

— Мне пытались это предложить, но я на контакт не шла и постоянно молчала.

— Можете ли вы сказать, что следствие политизировано?

— Ход следствия — грубое нарушение прав и свобод человека, носящее затяжной и организованный характер. Безосновательно посадили в тюрьму трех женщин, двух выпустили под условием подписания каких-то бумаг [Сметанову и Билялову], третью [Егорову] пытаются склонить к сотрудничеству, но она пока не сдается.

— Почему Сметанова и Билялова дали против вас показания?

— Я уверена, что никаких показаний против меня ни Сметанова, ни Билялова не дали. Это такой же миф, как картины, якобы украденные мною из музея Минобороны, как 13-комнатная квартира в Молочном переулке, офшорные счета, амазонки с собачками и засилье преступников во власти.

Этих женщин убедили в том, что они совершили преступление, которого не было, заперли в тюрьме и заставили что-то подписать как условие выхода оттуда. Увы, это обычный прием «получения» показаний. Сейчас в тюрьме страдает еще одна женщина — Егорова, которая до сих пор так и не поддалась на шантаж. Ее не выпускают, так как она не дает на меня показания. Двое мужчин не поддались на угрозы и свидетельствуют о полной законности всех операций с недвижимостью.

— Если следствие политизировано, кому и зачем нужно преследование бывшего руководства Минобороны? Может быть, какое-то событие стало отправной точкой?

— У меня есть несколько версий происходящего, но я пока откажусь от комментариев. Всему свое время.

— Злоупотребляли ли вы, как говорилось в некоторых ранних материалах следствия, доверием Сердюкова?

— У меня в Минобороны был только один руководитель — министр. Чтобы его ввести в заблуждение, пришлось бы подкупить более 100 человек в министерстве и столько же в госкомпаниях. Но даже если предположить и это, то вряд ли удалось бы его обмануть. Министр неплохо разбирался в финансах и всегда вникал во все процессы министерства.

— Известна ли вам позиция Сердюкова относительно подозрений в его адрес? Есть ли основания для привлечения его к ответственности наравне с другими фигурантами?

— Данное уголовное дело необходимо немедленно прекратить. Чем дольше оно будет длиться, тем большие репутационные потери будут нести следственные органы. Что касается позиции Сердюкова, я думаю, она очевидна. Нет никакого преступления. Срок окупаемости проданных объектов выше среднего — какие еще могут быть вопросы? Все процедуры, предусмотренные законами, соблюдены, проверены госорганами, причем несколькими. Ни одна из процедур не признана незаконной.

— Поддерживаете ли вы отношения с Сердюковым? Как уголовное дело отразилось на этих отношениях?

— Отношения не поддерживаю. Уверена, что дело на них никак не отразилось.

— Существует версия, что вы пострадали из-за личных отношений с Сердюковым. Он якобы вернулся в семью, и это может простимулировать вас дать на него показания.

— Могу дать показания, что никаких незаконных действий я не совершала, никаких незаконных указаний министр мне не давал. Если у кого-то есть желание ввести общественность в заблуждение, у меня хватит аргументов, чтобы развеять этот миф. Я долго молчала, терпела, чтобы следственные органы смогли разобраться в ситуации. Но, видимо, разбираться они не хотят.

— Какие были дополнительные источники дохода, которые позволили приобрести ваши богатства?

— Я с детства жила в достатке, у меня состоятельная семья, у меня выдающиеся родители, я горжусь ими. В начале моей карьеры я работала в холдинге, который занимался экспортом черных металлов, потом перешла в американскую юридическую фирму, которая занималась обслуживанием западных инвестиций в России, потом работала гендиректором территориального подразделения самой крупной строительной компании в России. А потом 1,5 года работала в Минобороны, после чего вернулась в бизнес.

— Есть ли у вас счета и активы за границей?

— Нет. А все, чем я владею, записано на меня лично. Я не собиралась и не собираюсь уезжать за границу.

— Считаете ли вы, что ваше дело может подпасть под амнистию?

— Что касается амнистии в отношении меня, ее не будет — иначе социальный взрыв.

— В пятницу стало известно о назначении Сердюкова гендиректором ОАО «НИИЦ-М». Как вы считаете, будет ли он эффективен в роли руководителя машиностроительного полигона? Его ли это уровень, ведь до этого он руководил гораздо более сложной системой?

— Я считаю Анатолия Сердюкова эффективным руководителем. Я не могу оценить, является ли это назначение уровнем Сердюкова, так как я не имею представления о масштабах деятельности данного предприятия. Вместе с тем я думаю, что если он принял это предложение, то это серьезная структура с хорошими перспективами развития.

— Можно ли расценивать это назначение как его политическую реабилитацию?

— Я не могу ничего сказать о реабилитации Сердюкова, потому что не считаю, что его заслуги можно серьезно дискредитировать, как бы этого кому-то ни хотелось.

— Расскажите, пожалуйста, о своей жизни — с кем вы общаетесь, куда ходите, как проводите время, много ли времени проводите в квартире, что читаете, смотрите ли кино, что вам понравилось из увиденного в последнее время? Есть ли у вас хобби? Может быть, сейчас у вас появилось время для него или появились новые увлечения?

— Сейчас я в основном провожу время со своими адвокатами и занимаюсь юриспруденцией. У меня всегда было только одно хобби — работа. Сейчас приходится поднимать в памяти свои знания в области уголовного права и процесса. Кстати, в университете это были мои любимые предметы.

Над чем работает следствие

Расследуемое с осени 2012 г. главным военным следственным управлением (ГВСУ) СКР уголовное дело о хищениях в Минобороны состоит из двух больших не связанных между собой блоков — дел в отношении распродажи имущества «Оборонсервиса» и других объектов Минобороны и дел в отношении хищений в ОАО «Славянка» («дочка» «Оборонсервиса», занимавшаяся обслуживанием зданий Минобороны).

По делу, взятому из первого блока, 4 октября Евгении Васильевой предъявлено обвинение в окончательной редакции по трем статьям УК (159-я — мошенничество, 174-я — легализация преступных средств, 286-я — злоупотребление полномочиями). Ее обвиняют в хищении путем продажи по заниженным ценам недвижимости в Москве (нескольких объектов, в том числе территории 31-го Государственного института специального строительства (ГИСС) Минобороны) и хищении акций 31-го ГИСС. По разным эпизодам, связанным с продажей этих и некоторых других объектов «Оборонсервиса», обвиняется более 10 человек, в том числе знакомая Васильевой Екатерина Сметанова (бывший директор компании «Эксперт», переименованной в «Миру»), ее гражданский муж Максим Закутайло, финдиректор «Миры» Ирина Егорова, экс-гендиректор «Миры» Динара Билялова.

В отношении фирм зятя Сердюкова Валерия Пузикова ГВСУ также расследует ряд уголовных дел — о прокладке дороги к базе отдыха в Астраханской области (по нему допрашивали самого Сердюкова), покупке земли в Краснодарском крае, объектов недвижимости в Петербурге и контракте на оказание услуг по автомобильным перевозкам для Минобороны.

Экс-гендиректора «Славянки» Александра Елькина и его подчиненных обвиняют в хищении средств, выделенных на ремонт и содержание зданий Минобороны в Москве и ряда других объектов.

Кроме того, уже осуждены три человека по делу, связанному с продажей за взятки объектов «Оборонсервиса» в Москве и Самарской области, которое расследовало ГСУ ГУ МВД по Москве.

Последняя цифра общего ущерба по всем делам, связанным с Минобороны, согласно заявлениям СКР превышает 4 млрд руб.

Путь к успеху Евгении Васильевой

Родилась в 1979 г. в Ленинграде. В 2001 г. окончила юридический факультет Санкт-Петербургского госуниверситета

2006 - юрист строительно-инвестиционной компании «С-холдинг»

2007 - генеральный директор санкт-петербургского филиала «СУ-155»

2009 - советник замглавы администрации президента Александра Беглова (на общественных началах)

2011 - начальник департамента имущественных отношений, а затем аппарата Минобороны

2012 - в январе уволилась из Минобороны, в ноябре стала обвиняемой по делу «Оборонсервиса»

Источник