После
своего участия в саммите БРИКС, проведённого 28 марта 2013 года в ЮАР,
президент России Путин отдал приказ о проведении военных учений на
Чёрном море. По его команде военные корабли выдвинулись из украинской
Севастопольской бухты. Сообщалось, что в трёхдневных манёврах в
российских территориальных водах было задействовано 36 боевых кораблей и
свыше 7 тысяч военнослужащих. Пресс-секретарь президента Путина Дмитрий
Песков заявил, что, исходя из международной практики, предварительное
оповещение прибрежных стран Чёрного моря о проведении учений не было
сочтено необходимым, так как численность войск не превышала 7 тысяч.
Песков пояснил, что целью учений было укрепление военной мощи Военно-Морского
флота России, применив следующую формулировку: «Цель крупнейших за всё
время учений состоит в проверке способностей нашего флота по выполнению
задач в случае войны». Действительно, после августовской войны 2008 года
в Грузии вспыхнули дискуссии по вопросу модернизации российской армии.
При этом по мнению некоторых аналитиков, после Грузинской войны стала
очевидной немощь российской армии, намеревавшейся удержать контроль над
бывшим советским регионом.
В прошлом месяце российская армия
провела внеплановые военные учения, в которых вооружённые силы
участвовали в центральных и внутренних частях страны. Начальник
Генерального штаба Вооружённых сил России Валерий Герасимов отметил, что
благодаря этим учениям был выявлен ряд системных ошибок и упущений в
армии. Можно констатировать, что Россия с Путиным действует в
соответствии с преемственностью прежних ответных реакций и делает
значительные вложения в том, что касается военных расходов и
модернизации армии. Кроме этого, на модернизацию армии в течение
ближайших 10 лет Москва сформировала бюджет в 600 миллиардов евро.
Также, недавние учения призваны стать витриной возрождённого облика
российской армии, которая подвергалась критике за неэффективность в ходе
войны в Грузии.
Отражение черноморских военных учений на регионе Средиземноморья
Можно сказать, что указанные учения несут межрегиональное послание,
принимая во внимание соглашение между странами Причерноморья об
отношениях и сохранении стабильности в Чёрном море. Исходя из того, что
некоторые новые явления имеют место именно в ходе ближневосточного и
сирийского кризиса, полезнее обратить внимание на Ближний Восток и
Средиземноморье, а не на Чёрное море.
Словно напоминая об этом, в
прошлом месяце из-за конфликта в Сирии Москва приняла решение о
постоянном нахождении боевых судов в Средиземном море, и это решение
вызвало горячие споры. Некоторые эксперты охарактеризовали это
решение Кремля как «шаг России по возвращению в Средиземное море», а
другие авторы отметили, что «у России нет сил, чтобы держать здесь
корабли». Решение о проведении военных учений в Чёрном море, принятое на
борту самолёта по пути с саммита БРИКС, передаёт, таким образом,
послание о том, что армия и вооружённые силы России достаточно сильны,
чтобы защитить её геополитическую роль и готовы к возможным военным
сценариям.
В нынешней ситуации гражданской войны, которая
прогрессирует уже больше двух лет, в основу российской внешней политики
положено стремление не допустить иностранного вмешательства. Москва,
поставившая перед собой цель реализовать план усадить за одним столом
посредством политического диалога в Сирии сторонников и противников
режима, соблюдает условия Женевского соглашения, подписанного после
встречи в июне 2012 года, и намерена привести позиции международных
субъектов к общему знаменателю.
Когда 13 февраля 2013 года главы
внешнеполитических ведомств стран Лиги арабских государств встречались с
российским министром иностранных дел Лавровым, они пошли на компромисс,
согласившись с мыслью о том, что представители режима и его противники
будут вести переговоры. Тем не менее, тот факт, что на недавнем саммите
ЛАГ президенту Национальной коалиции сирийский революционных и
оппозиционных сил Муаз аль-Хатибу было предоставлено пустое кресло
Сирии, говорит о тщётности попыток России при оценке их в контексте
дипломатической изоляции режима Асада. Представитель российского МИДа
Александр Лукашевич высказал в своём комментарии мнение, что принятые
ЛАГ решения идут вразрез с общим пониманием необходимости и путей
мирного политического урегулирования в Сирии, которое, в частности,
происходит в рамках Женевского соглашения «Группы действий» по Сирии от
30 июня 2012 года.
Вдобавок к предоставлению пустого кресла Сирии
на саммите ЛАГ оппозиционному лидеру, внимание Кремля в присутствии
субъектов, как мирового, так и регионального уровня, привлекают попытки
Англии и Франции снять эмбарго ЕС на поставки вооружений в Сирию. Более
того, было подчёркнуто, что согласно концепции внешней политики,
пересмотренной и опубликованной в прошлом месяце, российская
внешнеполитическая активность будет концентрироваться на элементах
«мягкой силы»; очевидно, что элементы «твёрдой силы» сохранят на деле
свою жёсткость, по меньшей мере, в краткосрочном периоде. Аналогично,
Москва опирается на экономическую и военную мощь, чтобы быть
«влиятельным субъектом международных отношений», имея в виду горькие
воспоминания реального опыта Балкан 1990-х гг. и неспособности тогда
России воспрепятствовать односторонним инициативам западных стран. С
указанной точки зрения, Россия, для которой быть частью решения
сирийского кризиса так же важно, считает возможным по требованию
«великой державы» вести переговоры как с США, так и членами ЕС и НАТО.