201-я военная база остается в Душанбе. Надолго ли?

Главная » Статьи » Новости МО и МВД РФ и мира

Вопрос с пребыванием в Таджикистане российской 201-й военной базы решен теперь уже со всеми формальностями: обмен соответствующими грамотами между Владимиром Путиным и Эмомали Рахмоном произошел в минувшую среду. Согласно новой договоренности, наши военные смогут занимать базу до 2042 года. Если, конечно, ничто и никто этому не помешает.

Для того, чтобы осознать справедливость этой оговорки, достаточно лишь прокрутить в памяти все предыдущие серии этой затянувшейся политической «мыльной оперы» с договоренностями по базе.
России она принципиально нужна для как минимум достаточного контроля ситуации в Центральноазиатском регионе, Душанбе эту заинтересованность вроде как понимал и разделял, однако удержаться от соблазна «подирижировать» не сдюжил. И когда срок аренды начал подходить к концу, правительство Рахмона озадачилось: нет ли возможности раскрутить богатого соседа «по полной»? И выставило непомерные требования по арендной ставке. Официально цифры не разглашались, но слухи ходили о суммах 250-300 миллионов долларов в год, что для одной базы, пусть и столь нужной, все же неадекватно. Тем более когда твой арендодатель – партнер по ОДКБ.

Отдельно звучали требования по отмене экспортных пошлин на нефть (и это при предлагаемой параллельно, как мы видим, «божеской» арендной ставке для военной базы), а также (куда уж тут без этого!) интересные предложения по двусторонней миграционной политике – видимо, до тех пор недостаточно дружественной.

В идеальном варианте Душанбе хотел бы, чтобы в Россию на заработки уехало как можно больше молодых граждан. Таким образом решились бы сразу две одинаково острые и взаимосвязанные проблемы: приток денег в республику и снижение рисков социально-политических конфликтов. Ведь что такое голодная и злая молодежь на улицах, разные страны уже проходили на тех или иных этапах своей истории. Вот только злая и голодная молодежь, чьи потенциальные рабочие места достались приезжим, не нужна и Москве. Да и межнациональная проблематика у нас выражена явно посильнее.

Вопрос с мигрантами, однако, более-менее успешно разрулили, увеличив срок разрешений на работу для приезжающих в Россию граждан Таджикистана, что Душанбе вполне устроило. Отменили в конечном итоге и экспортную пошлину на нефть, однако тут уж пришлось взять с Рахмона честное слово, что проблемой реэкспорта он Россию не озадачит. Глава Таджикистана кивнул. На том и порешили, и чаши весов с интересами сторон вроде бы уравновесились.

Надолго ли – отдельный вопрос. Пусть Таджикистан по этой части и не Украина, где у государственного начальства порой случается семь пятниц на неделе, однако указанный в соглашении срок в 30 лет уж слишком большой, чтобы можно было всецело избежать рисков пересмотра договоренностей в обозримом будущем. Есть такая привычка у политиков – искушаться, искать добро от добра. К тому же трудно себе представить, что стратегические противники присутствия России в Центральной Азии пребывают в восторге от новой договоренности между Москвой и Душанбе. Так что вся надежда на то, что головокружение от успеха быстро сойдет на нет и на замену ему придет напряженная умственная работа, на которой, собственно, и держится эффективная дипломатия во всем мире.

Президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов в беседе с обозревателем KM.RU отметил, что хотя итоговое согласие Душанбе на продление пребывания 201-й базы было предсказуемо, сохранение этих договоренностей всецело зависит от России:

– Эмомали Рахмона, видимо, долго не оставляла надежда, что Таджикистан станет самостоятельным, процветающим государством. Также во внешней политике он сделал особый акцент на Иране, надеясь, что тот будет помогать, финансировать Душанбе, обеспечивать его безопасность. Ни того, ни другого, однако, не случилось.

Между тем экономика этой республики пребывает в упадке, она просто не в состоянии прокормить своих граждан. Как следствие – мощный миграционный поток из Таджикистана в Россию, что, в свою очередь, становится уже для Москвы мощным аргументом в диалоге, дополнительным рычагом давления. Если Россия перекроет этот поток под любым законным предлогом, тогда социально-политическая ситуация в Таджикистане будет неизбежно обострена, и Рахмон это прекрасно осознаёт. С другой стороны, Иран явно не готов брать республику на довольствие, потому что он тоже хочет иметь свою выгоду от сотрудничества.

Плюс ко всему у Таджикистана не урегулированы отношения с Узбекистаном: там очень много проблем, включая и проблемы безопасности. Все это вкупе помогло Таджикистану осознать, что без России, без вступления в Таможенный союз он вряд ли состоится как самостоятельное государство. В то же время 201-я дивизия во многом обеспечивала безопасность от внешних противников, в том числе и от радикальных исламистов. И это тоже послужило должным аргументом в пользу того, чтобы Душанбе наконец-то перестал торговаться и согласился продлить аренду нашей базе.

Как долго руководство Таджикистана будет придерживаться этих договоренностей? А вот это уже будет во многом зависеть от России. Предложим мы мощный и сильный евразийский проект, будем в нем лидировать (а кроме нас-то, и некому!), будем его успешно реализовывать – Таджикистан будет в нем участвовать, и вопрос о присутствии 201-й военной базы не будет актуальным. Но если мы не предложим проекты – их предложат другие, в том числе и заокеанские гости. Так что все тут будет зависеть на 90% от России, от того, насколько разумную и последовательную тактику в построении Евразийского союза изберет наше руководство.
Виктор Мартынюк

Источник