Репортаж от Николая Варсегова.

"Самое горькое воспоминание женщины - ополченца: Поймали однажды двух стариков - украинских наводчиков...

Ныне самое опасное место в Донецке - это район к востоку от аэропорта. Украинская артиллерия круглосуточно обстреливает ближайшие кварталы. Там же, в километре от взлетной полосы, расположена 21-я горбольница. В четверг с группою ополченцев мы повезли туда гуманитарный груз: провизию и стройматериалы, чтоб залатать пробоины, заделать пленкой выбитые стекла. Командовала конвоем депутат парламента Новороссии Наталья Гритченко. В мирные времена Наталья работала в донецком лицее заместителем директора по учебно-воспитательной части. Сейчас она боец ополчения, одета в казачью форму, на бедре пистолет, на груди Георгиевский крест ДНР.

- У вас семья есть? – спросил я Наталью.

- У меня мама, сын и дочь. Они все сейчас в России.

- В боях участвовали?

- Конечно!

- Крест за что получили?

- Я не хочу об этом рассказывать, так как считаю, что есть много куда более достойных этой награды ребят, но они ее не получили.

- Что на войну-то идти заставило?

- Много что. Мы вынуждены сражаться, чтоб защитить честь и достоинство. Отстаиваем права на русский язык. Мы не хотим, чтобы детям нашим навязывали украинский. Нам надоело слушать неправду, что мы дотационный регион. Надоела глупая киевская политика.

- Какие у вас наиболее яркие впечатления от войны?

- Есть радостные, есть и горькие. Радостные, например, это когда к нам приезжают на помощь ребята из России. Вот эта поддержка братская для меня наиболее радостная. Свадьбы у нас бывают. Недавно женили сразу трех ополченцев. А из горьких воспоминаний -вот, что у меня вызвало шок. Когда наши подразделения находились на площадке рядом с Песками, нас постоянно обстреливали прицельно. Наш батя приказал немного отступить для спасения жизней ребят. Когда отступили, на новом месте увидели знакомого дедушку, который, бывало, и у наших прежних позиций крутился. Остановили деда, проверили документы, оказалось, ему 83 года. После нашли у него электрошокер, а в электрошокере обнаружили специальные чипы, которые подают сигнал, указывая противнику точное место нахождения этого прибора. Так выяснилось, что дедушка подходил к нашим позициям, нажимал в кармане кнопку электрошокера и уходил. А через несколько минут это место обстреливали украинцы. Деда взяли, стали допрашивать, но он не проронил ни слова. К вечеру же к нашим позициям подошла бабушка, ей за семьдесят. У бабки, как потом выяснилось, было в кармане точно такое же сигнальное устройство, только замаскированное под мобильный телефон. Она нажала кнопку, ушла, а через пять минут по нам сработал «град». Вот такие старики-корректировщики.

- Что с ними сделали?

- Пожалели старость и отпустили. Когда после бабкиного сигнала нас обстреляли, дедушка в это время сидел у нас и остался жив. Вот мы решили: раз Бог его пощадил, то и мы не имеем права жизни его лишать.

- Дедушка как-то объяснял свои действия?

- Нет, он просто сидел и молчал на все вопросы. А что касается бабушки, так ее семья жила в Мариуполе, и у ее внучки из-за войны на нервной почве появился сахарный диабет. Скорее всего, эта бабушка решила сделать нас виноватыми, вот и пошла нам мстить. …Кстати сказать, когда мы находимся на боевых позициях, у нас у всех отключены телефоны, потому что современные технологии запросто определяют место, откуда идет сигнал обычного мобильного телефона.

***

Исполняющая обязанности главврача 21-й горбольницы Чегодаева Надежда Ивановна просила нас первым делом передать большое спасибо российскому народу, который шлет сюда гуманитарную помощь.

- Почему вы не эвакуируете больницу куда-то в тыл, - спросил я Надежду Ивановну. – Вас же тут постоянно обстреливают.

- Когда снаряды ложатся близко, мы спускаем больных в подвал, - отвечала она. – А эвакуироваться нельзя. В этом районе много больных стариков. Если больница уедет, они пропадут без нас. Бог нас бережет. Позавчера, вот, на территории больницы разорвалось шесть мин, но никто из наших не пострадал.

- Много гражданских раненых?

- Сейчас поступает меньше, потому как много людей этот район покинули.

Ольга Билая, женщина лет 35-и, работает санитаркой в этой больнице и живет здесь же, в подвале, со своими четырьмя детьми, старшему из которых 11 лет.

- Есть у меня квартира, но там жить страшно, - поясняет Ольга. – Украинские военные стреляют во все дома и всегда внезапно. Раньше, бывало, здесь каждый день убивали от 11 до 15 человек. Вот мы и в поселились в подвале.

- Но ведь дети, случается, и на улицу выбегают. Все равно опасно. Почему вы ради детей не уедете отсюда?

- Мне некуда ехать. Сирота я детдомовская. И двух мужей похоронила. Вот такая судьба.

***

Только мы попрощались со всеми тут, сели в автомобиль, как этот район принялись обстреливать со стороны аэропорта. То ли опять какой-то дедок-наводчик выдал наши координаты, то ли обстрел случайный. Неслись мы отсюда лихо со всеми нарушениями ПДД. Хочется думать, что оставшиеся в больнице не пострадали."