«Быдло» и люди

Платон Беседин – о беженцах, виновниках и жертвах войны в Донбассе

Когда ещё не началась эта дикая, уродливая бойня в Донбассе, но уже произошли первые захваты администраций, меня пригласили участвовать в литературном фестивале в Донецке. Сначала же была анонсирующая пресс-конференция в Киеве.

И на ней, как бы бэкграундом, звучала одна довольно незатейливая и в то же время подленькая мысль, месседж: украинские литераторы и деятели искусства едут нести в Донбасс культуру. После того, как один из журналистов озвучил это прямым текстом, я, не сдержавшись, возмутился. Слишком много – критически много – в этом было шаблонности и снобизма. Между тем, Донбассу всегда было что предъявить в плане культуры. И тогда, для убедительности, я привёл десяток имён, из живых и почивших.

Децибелы бэкграунда снизились, но акцент был поставлен. Донбасс воспринимался как депрессивный, далёкий от культуры регион, населённый суровыми головопроломущими мужиками и бой-бабами.

Мнение это распространённое, озвученное не одной сотней человек, и свести его можно, в общем-то, к сакраментальному – «донецкое быдло». Формулировка распространённая и, справедливости ради, отчасти имеющая под собой основания. По большей части, благодаря некоторым индивидам.

«Донецкие» и вправду вошли в историю независимой Украины обособленной формацией со своими установками, правилами и репутацией. Весьма сомнительного толка, надо сказать. Я далёк от расклеивания ярлыков, и все эти прилепления, привязки к национальным, региональным, ещё каким-то групповым особенностям всегда казались мне одной из разновидностей трусости, однако манерничаньем бы стало отрицание специфики агрессивных (именно агрессивных, а не всех или большинства) выходцев из Донбасса.

При этом укреплению статуса «донецкого быдла» в устойчивом ассоциативном ряду способствовал сначала социальный (нигде криминальные разборки не велись с такой жестокостью), а после и политический контекст. Во многом именно на этом устоявшемся образе и сыграли организаторы двух Майданов.

Как и любой другой мем, данный опирался на реальную базу, а затем, по закону визуализации, сам начал плодить следствия и примеры. Украинцы всё чаще встречались с «донецким быдлом», а некоторые выходцы из Донбасса зачастую вели себя так, будто пытались этому образу соответствовать. И когда в Донецке, Луганске, Мариуполе, Горловке люди вышли на первые антимайданы и митинги, я, находясь, в Киеве регулярно слышал: «Да что понимает это быдло?». К сожалению, у многих отношение было именно таким – поверхностно-хамским.

После же исхода в результате войны людей Донбасса разговоры о «быдле» стали ещё интенсивнее. Беженцы разных мастей, потребностей и взглядов дали для того новые основания. И те, кто ещё недавно сочувствовали, всё чаще начали выражать недовольство.

Едва ли не каждый день я слышу, что беженцы из Донбасса ведут себя борзо, нагло, хамят, отличаются особой грубостью и подчас жестокостью. Новые восточно-украинские варвары. Которых теперь, после возобновления бойни, станет ещё больше.

– Жили у меня две девушки из Луганска. Вроде нормальные, а потом съехали по-тихому, не заплатили, хотя цена была чисто дружеская, ещё и с отсрочкой, – пишет мне добрый знакомый, делясь, в общем-то, типичной историей. – Сломали бойлер, оставили на мне долг в несколько тысяч за свет, и ключи даже не отдали…

Впрочем, его ситуация – не из худших. Возможны более волнительные варианты. Когда, к примеру, пустил жить родственников жены, а те вынесли из квартиры всё, даже плинтусы отвинтили. Или, ограбив, убили хозяев.

В результате жутковатых историй с беженцами не просто укрепился стереотип «донецкого быдла», но и произошло нелепое сращивание, когда собственно всё украинское быдло как таковое оказалось исключительно донецким. «Если в кране нет воды…» – такова новая вариация известной присказки. Нагрубили в транспорте, ограбили, избили – виноваты, ясное дело, донецкие.

Родился даже миф о донбасском Агасфере: уже десяток человек, наверное, рассказали мне о некоем дедушке, приходящем – в разных городах Украины и Крыма – в банк снять деньги на жизнь, а на счету его – колоссальные, с приветом Корейко, суммы.

– Был на Новый год в Ялте, – рассказывает приятель. – У гостиниц – машины круче, чем на Женевском автосалоне. И у всех номера – донецкие и луганские. Гостиницы забиты. Даже самые дорогие.

Я и, правда, всё больше слышу о том, что людям Донбасса не так уж и жутко во время этой войны. Многие из них приехали, например, летом в Крым не потому, что бежали, от безнадёги, а так – расслабиться, отдохнуть.

– Им квартиры в Санкт-Петербурге какие дали, а? Работу! – бушует питерская знакомая. – Не хотят, ничего не хотят!

– Дальний Восток – ленятся! – а это уже во Владивостоке критикуют.

Такова, оказывается, беженская благодать! Но кому ни предложу – меняться никто хочет. Конечно, есть и те, кто предпочитает реальность, а не байки по кругу, те, кто на донецких людей глядит не только сквозь призму Януковича и Ахметова, но они тише, незаметнее буйных хулителей и обличителей. От того и выходит, что беженцам в нынешнем контексте нынче быть не так уж и грустно, а, может, и хорошо. И вообще всю эту бойню они заслужили, так как привели к власти своих, донецких – банду Януковича.

Зерно здравого смысла в подобной критике отчасти есть. Потому что весь этот пафос «Русской весны» и возрождения Новороссии – скорее ширма, драпировка, елейное прикрытие для обыденной гнуси войны, в основе которой банальный (правда, невероятный по своему масштабу) передел имущества и сфер влияния. Донбасс – криминальный улей, и сотами его делиться никто не хочет. И, что называется, «под шумок» глобального геополитического конфликта олигархи и бандиты «забили стрелу», расчехлили стволы, а из-за их разборок мирные, невинные люди.

Собственно, в этом и есть главный трагизм донбасской бойни, её наивысшая, наимерзотнейшая несправедливость. Все эти мирные люди, агнцы на заклание, умирают под бомбами, вешаются от голода и коченеют в холоде не ради высшей идеи, а главным образом из-за того, что каким-то ублюдкам снова мало власти и денег. Им надо ещё. Или они просто не хотят делиться. За лозунгами, манифестами этой войны – даже не пустота, а разверзшаяся, чавкающая трупами бездна.

Мирные люди умирают ни за что. А быдло, убравшись, действительно, сидит по кабакам и гостиницам, или, обособившись, претендует на власть; ему глубоко плевать на происходящее.

Да, это бездарная война, не наша война. Но там наши невинные братья и сёстры. Помочь им - значит соблюсти высший принцип. Потому что если нет справедливости здесь, то она будет выше. В том числе и нашими усилиями. Иначе стоило ли творить этот когда-то прекрасный мир?

Фото: Михаил Почуев/ ТАСС

Источник