На Байконуре взбунтовался стройбат

Из славной истории отечественной космонавтики аккуратно выдернули несколько страниц
Александр Широкорад

12 февраля 1955 года Совет Министров СССР Постановлением № 292−181сс утвердил создание Научно-исследовательского испытательного полигона № 5 Минобороны (НИИП № 5). Район полигона в первой половине 1955 года имел условное наименование «Тайга».

15 мая генеральный конструктор С.П. Королев и маршал М.И. Неделин утвердили график строительства первого боевого ракетного комплекса со сроком сдачи его в эксплуатацию 15 мая 1957 года.

Военных строителей собирали со всей страны. Так, 31 мая с полигона Капустин Яр прибыла 2-я инженерно-строительная Краснознаменная Симферопольская бригада под командованием полковника М.И. Халабуденко. Бригада имела богатейший опыт строительства полигонных сооружений, приобретённый в Капустином Яре. Немного позже были сформированы 84-я инженерно-строительная и 101-я инженерно-саперная бригады под командованием, соответственно, полковника М.С. Пернятина и подполковника Г. Д. Дурова.

С конца марта до начала июня в голой, раскалённой летней пустыне были уже сосредоточены военно-строительные бригады и отряды численностью более трёх тысяч человек. В течение последующих пяти месяцев (с июня по ноябрь 1955 года) предстояло сосредоточить в районе станции Тюра-Там еще более 12 тысяч человек. Всего на строительстве комплекса в первый год работало 15 тысяч строителей.

В качестве примера приведу строительство комплекса для «лунной программы» со сверхмощной ракетой-носителем Н‑1. В дальнейшем она явилась основой создания наземного комплекса для запуска многоразовой космической системы (МКС) «Буран», названной позднее многоразовым ракетно-космическим комплексом (МРКК) «Энергия-Буран».

Котлован под стартовое сооружение по программе «Буран» впечатлял своими размерами: 250×500 м, глубина — 50 м, объём земляных работ — 1,8 млн. кубометров. К 1981 году на создании наземного комплекса системы «Энергия-Буран» работало 36 тысяч человек.

Были построены два аэродрома, в том числе со взлётно-посадочной полосой длиной 4500 метров и шириной 84 метра для орбитального корабля «Буран».

Подробности строительства космодрома Байконур выходят за рамки нашего повествования. Скажу лишь одно — положение солдат-строителей было ужасным. Увы, никто из многочисленных «историков» Байконура не потрудился посчитать, сколько солдат погибло при строительстве полигона.

К февралю 1992 года на территории Байконура находилось 12 военно-строительных отрядов. Каждый по численности превосходил армейский полк, каждый имел собственную инфраструктуру, был полностью автономным. Располагались они в строгом геометрическом порядке вдоль асфальтированного шоссе, связывавшего все площадки запуска космических и испытываемых ракет и город Ленинск. И не только их: там же на боевом дежурстве стояли комплексы противоракетной обороны, а в шахтах — стратегические ракеты ответного ядерного удара.

Вождь Третьей русской революции успел побывать председателем СНК, агентом НКВД и финским шпионом
В частности, на Байконуре был размещён полк (18 шахтных пусковых установок) самых мощных в мире ракет, получивших в НАТО название «Сатана». Причём, не обычных «чертей», а орбитальных, то есть Р-36-О. Они были способны сделать оборот и более вокруг Земли и поразить любую точку земного шара, будучи неуязвимыми для любой ПРО.

Ужасные условия в казармах, избиения офицерами стройбатовцев привели к солдатскому бунту в ночь на 23 февраля 1992 года. Об этом первые публикации появились лишь полтора десятилетия спустя.

Накануне Дня Советской армии часовой военной комендатуры на 118-й площадке открыл стрельбу из автомата по солдатам, которые начали штурм гауптвахты, чтобы освободить задержанных сослуживцев. Это и стало детонатором большого противостояния. Военные строители сожгли казармы, разграбили продовольственный склад, обчистили войсковую кассу, захватили грузовые КаМАЗы и двинулись в сторону города Ленинска.

К ним присоединился личный состав площадок 110, 113, 253 и другие части.

События могли привести к непредсказуемым последствиям, в том числе к захвату восставшими шахтных пусковых установок с ракетами, оснащёнными ядерными боевыми частями.

Положение спас гражданский — глава городской администрации посёлка Тюра-Там Виталий Бровкин, предложивший восставшим… отправиться в отпуск на месяц. Испуганные отцы-командиры согласились.

Почти немедленно с аэродрома Тюра-Там начались рейсы на Гурьев и Алма-Ату с «отпускниками». Все поезда, проходившие станцию Тюра-Там в обоих направлениях, то есть в Среднюю Азию и в центр, останавливались, и туда загружались «отпускники» с сопровождающими. По пути для «отпускников» было организовано вполне приличное питание. Формально их в конце пути домой должны были встречать местные военкоматы. Сведений о том, что хоть кто-нибудь из «отпускников» пожелал продолжить службу в «доблестных рядах», нет.

Уже в марте-апреле 1992 года большая часть строительных войск на Байконуре была расформирована.

Ровно через год, в феврале 1993 года, на Байконуре вновь произошёл солдатский бунт. Но на сей раз возмутились не строители, а военнослужащие-ракетчики 95-й площадки, откуда стартовали ракеты 8К82К «Протон».

Около 80 человек попытались уехать из части на «мотовозе» — специальном пассажирском поезде, на котором специалисты добираются из города до места работы. После того, как попытка была пресечена, около 20 военнослужащих захватили КаМАЗ и скрылись на нём в степи. Причиной недовольства солдат стал факт недоукомплектованности подразделений, из-за чего воинам приходилось «вкалывать за троих».

Естественно, власти сделали всё, чтобы информация о событиях на Байконуре не попала в центральную прессу. О них и теперь мало кто знает.

Источник